- Чертовы колдуны! — выдохнул он. — Бланш, ты цела? — и, не дожидаясь ответа, в полный голос затянул боевую литанию.
У меня мурашки по коже пошли. До сих пор я ни разу не слышала, как он поет.
Много потеряла.
Пробирающий до самых костей, чуть хрипловатый голос брал низкие ноты литании безо всякого напряжения, и казалось, что пожелай он только — и перейдет в инфразвук. На Ирейе за владельца такого голоса передрались бы все продюсеры, и он моргнуть бы не успел, как проснулся бы звездой.
А здесь, в мире, где эталоном служил храмовый хор, состоящий сплошь из мальчишек, голос Раинера годился только для боевых молитв, призванных разрушать чужие чары.
Впрочем, следовало признать, что в них десятник преуспел. Литания звучала от силы полминуты — лейтенант Гейб успел сплести лишь каркас портала и еще только разворачивал его в окно перехода, когда оба щита мелко завибрировали и лопнули, будто мыльный пузырь.
Маги ошарашенно переглянулись, и этого мгновения хватило, чтобы все пошло наперекосяк.
Раинер прервал литанию на полуслове и, отпихнув плечом худощавого телепортиста, протянул ко мне руку, явно намереваясь сдернуть с места и удрать подальше от сыскарей. Храмовник промахнулся только с одним: привычка оказалась сильнее логики, и руку он протянул правую.
Распухшую, непослушную, какого-то жуткого, совершенно нездорового цвета.
И я дернулась назад, не в силах поделать что-нибудь со вполне естественным испугом и отвращением.
А позади только-только развернулся портал…
Раинер еще успел ухватить меня за платье на животе, скомкав и запачкав ткань. А потом сработало заклинание.
Вообще-то в портал полагается входить лицом вперед, закрыв глаза, набрав воздуха и слегка согнув колени. Мало ли что окажется по другую сторону? Любая ошибка в расчетах могла обернуться катастрофой — потому-то порталы и считались самым опасным способом перемещения. Не будь они мгновенными — звездолеты и автофлаксы давно бы вытеснили магов с арены.
Но тем порталы и хороши, что сейчас ты стоишь на гнилых досках бокоровой хижины, а в следующую секунду оказываешься посреди Центрального зала прибытия Нальмы… если соблюдать технику безопасности — то даже стоя.
Поскольку я перегруппироваться не успела, а Раинер понятия не имел, что это нужно сделать, то мы из портала выкатились кубарем. Вдобавок храмовник при падении рефлекторно выставил вперед правую руку и предприимчиво потерял сознание от боли, оставив меня разбираться с обалдевшей от такого триумфального прибытия хостесс самостоятельно.
- С вами все в порядке?! — испуганно охнула она, выскочив из-за своей стойки в центре зала, и тут же позеленела, рассмотрев, что Раинер-то точно не в порядке.
Вдобавок из задрожавшего окна портала пулей вылетел лейтенант Гейб со своим говорливым напарником, и я поняла, что сейчас не в порядке будут все.
Раинер держался молодцом.
Если бы я с рождения верила, что магия — зло, из-за которого люди годами не видят солнца, и вдруг попала сначала в портал (за одно только это слово каратели бы уже разложили костер), а потом — под усыпляющее заклинание (о-очень большой костер) и в довершение всего проснулась неизвестно где, зато с совершенно целой рукой, укутанной слабо переливающимся флером хелльского «обеззараживателя»… в общем, без истерики дело бы не обошлось. Одной только мысли о реакции карателей на такой легкомысленной подход к богомерзкой магии было достаточно, чтобы меня пробирал неприятный холодок — а каково храмовому дружиннику?
Но все его негодование вылилось в один вопрос:
- Ты знала, как именно они помогут?
И, стоило мне покаянно кивнуть, как он просто перестал со мной разговаривать.
Поскольку единственным языком, которым Раинер владел, был тангаррский, а лейтенант Гейб со своим напарником умчались куда-то на доклад, это означало, что десятник не разговаривал вообще ни с кем. Персонал телепортационного изолятора это ничуть не смущало — потому как я, отвыкшая от родной речи, болтала за двоих, постепенно вспоминая слова и правильные обороты.
Попутно выяснилось, что нетронутая цивилизацией экология Тангарры благополучно излечила мою прогрессирующую близорукость и гипертонию, и уже к вечеру лечащий врач с энтузиазмом расхваливал коллегам диету со сниженным употреблением поваренной соли, но сам что-то пробовать не спешил. Меня в обсуждении участвовать не приглашали, очевидно, опасаясь, что я заодно изложу ее минусы, — или что мы с храмовником притащили с Тангарры какую-нибудь экзотическую заразу.