Извини, конечно, но что это за травы такие? спросила Ночная Сучка. Пакетик «Баланса», который ей всучила Джен, когда она лежала на полу библиотеки, так и валялся на дне ее сумки и каким-то образом чуть надорвался, засыпав сумку мелким порошком из сладко пахнущих листьев и веток.
О господи, ну, китайские. Тайские. Японские. Джен вскинула руки в воздух, широко распахнула глаза, чуть повысила голос. Это вся мудрость величайших древних целителей в одной маленькой бутылочке, – она взяла Ночную Сучку под руку, как будто они дружили целую вечность, – но не будем сейчас вдаваться в факты и цифры. Ты просто приходи. И, пожалуйста, возьми с собой немножко побольше денежек, ладно? – шепнула она. Сотен шесть. Потом спасибо скажешь.
Вечером пришло еще одно сообщение от Джен – как раз когда Ночная Сучка укладывала сына спать. Она дала ему пушистую желтую утку, смешно пищавшую, когда он ее кусал, укрыла одеяльцем с рисунками щенков и костей, постелила простыни с весьма реалистичным принтом мяса и, присев на край кровати, стала читать сообщение.
Наиболее примечательным был тот факт, что все слова – вообще все – были словно взяты из какого-то шаблона объявлений по набору персонала, размещаемых в глянцевых брошюрах и побуждающих женщин решиться и раскрыть в себе весь свой потенциал.
Я приглашаю к сотрудничеству увлеченных и целеустремленных людей, начинала Джен без всякого приветствия или другого доказательства того, что текст был написан живым человеком, а не автоматом, запрограммированным только на вербовку и продажу. Наша сеть уже весьма обширна, продолжала она, и эта модель нравится занятым мамам. Следом шли заявления никому не известных врачей с сомнительной репутацией о том, что травы являются одним из самых продаваемых продуктов в мировом масштабе. Анекдотические истории о школьных подругах, которые до рождения детей были успешными юристами, учителями и дерматологами, а потом стали мамами и теперь укладывали свой рабочий график в перерывы между сном, приемами пищи и проверкой сообщений в парке или библиотеке. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой… но так и есть! – заключала Джен свой рассказ о том, что Ночная Сучка должна была счесть невероятной возможностью для значительного дохода на долгие годы.
Она лежала в кровати, слушала, как сын хохочет и хлопает в ладоши, и смотрела на вентилятор, лениво вращающий мягко пикселившийся летний полдень. Пахнущие клубникой волосы Джен, ее идеальное материнство, травы и ее беспощадная вербовка. История матери-юриста, которая теперь сидела дома с детьми и торговала травами, показалась Ночной Сучке самой печальной историей, какую она только слышала в своей жизни, может быть, печальнее даже, чем ее собственная. Невозможно было даже представить, что у этой матери была богатая и странная тайная жизнь, расцвечивавшая ее монохромные будни волшебными собачьими оттенками. Она была юристом, а значит, мыслила разумно, кормила своих детей яблочным пюре и брала на дом подработку, чтобы внести свой маленький вклад в семейный бюджет и укрепить свою позицию как любящая мать и добросовестная труженица.
Была ли эта мама счастлива? Радовалась ли она, пригоршнями глотая свои непонятные травы, запивая их кофе и непрерывно печатая сообщения другим мамам, тоже ловящим кайф от трав и лихорадочно раскачивающих малышей на качелях? Может быть, ей не нужно было то, в чем испытывала потребность Ночная Сучка? Может быть, ей достаточно было только детей? Ночная Сучка отчаянно нуждалась в том, чтобы очаровательное хихиканье сына, его пухлые маленькие ручки и шепелявые, исковерканные слова любви уничтожили в ней все амбиции до последней капли. Почему материнство, готовка, походы за продуктами, стирка, глажка и Книжные Малыши не могут наполнять ее радостью и ощущением правильности жизни? Может быть, ей и впрямь нужно пить травы, ходить на вечеринки и вливаться в коллективы, и она тоже будет довольна?
На этой неделе мы прекрасно провели время, сообщила Ночная Сучка мужу, когда он только-только вернулся домой. Он сидел в машине, стоявшей на подъездной дорожке, опустил стекло, отдыхая после долгого пути. Она, держа на руках мокрую кошку, завернутую в старое полотенце, стояла во дворе, мальчик возился в траве, играл в собаку, нюхал цветы. Муж заметил, что сама ее аура изменилась. Она сияла. Она была босой, лицо – все в веснушках, щеки – загорелыми, зацелованными солнцем.
Мы ходили к Книжным Малышам, сказала она, укачивая кошку, как младенца. Она только что в очередной раз вымыла кошачью задницу. Глаза Ночной Сучки сияли, как будто внутри ее головы горел огонь, легкий бриз бросал распущенные волосы ей в лицо. Мы играли на детской площадке, да, зайка? – спросила она мальчика, и он радостно ответил: гав! – роясь в клумбе маленькими лапками.