Другая ее подруга – видеооператор – экспериментировала с взаимодействием между видящим и видимым и способами, которыми мы опосредуем реальность, – как будто это что-то новое, подумала Ночная Сучка. Как будто у нее была настолько оригинальная мысль, что стоило посвящать ей целый проект. Эта подруга только что вернулась с биеннале Келли, где представила два видео, буквально невозможных для просмотра. Первое обрывалось и возобновлялось по мере того, как менялся режим просмотра, что должно было навести зрителя на размышления о наших отношениях с информацией и режимами, хотя Ночную Сучку это видео сразу же начало раздражать, и для этого даже не требовалась сама инсталляция, было достаточно описания. Второе, как пояснила видеооператор, было снято в реальном времени и представляло простую запись ее дня, сутки, проведенные в одном и том же месте. Работающая мать подняла вопрос перформанса: можем ли мы действительно быть самими собой, пока за нами наблюдают… бла-бла-бла. Ночная Сучка кивала и улыбалась. Конечно. Хорошо.
Ну а ты над чем работаешь? спросили они у нее, и она замялась, захихикала, покраснела, уставилась в стену, думая, рассказать ли о дикости материнства, о стремлении современной матери к насилию, о преобразующей силе гнева. Подруги с прищуром посмотрели на нее, склонив головы.
Я сейчас нахожусь на этапе разработки концепции, сказала Ночная Сучка, – но я думаю, что в конечном итоге это будет спектакль.
Ого, сказала работающая мать, а видеооператор добавила: твои работы всегда были полны такого драматизма! И хотя Ночная Сучка хотела сказать: «Что за дичь ты несешь?» или: «По крайней мере, я не занимаюсь каким-то дерьмовым проектом, шарясь по соцсетям и позоря искусство», или: «Если от искусства должно клонить в сон, то ты на правильном пути», – но она лишь кивнула и ничего не сказала.
Этот обед задумывался как приятная встреча бывших сокурсниц, одну из которых она не видела сколько? Восемь лет? И все было довольно мило: вопросы «как дела», и рассказы о семье, болтовня то об одной, то о другой старой подруге. Но довольно скоро Ночная Сучка все поняла, поняла, что именно происходит.
Дело в том, что старые подруги, работавшие больше, чем она, были те еще сволочи. Да, они были коллегами и немного конкурентками, шли нос к носу, когда вместе учились, даже когда только родился ее сын, но с тех пор эти подруги явно продвинулись вперед, нашли свою нишу в современной и, как могло кому-то показаться, экстраординарной творческой среде, а она выбросила свою корочку художника и навсегда поселилась в стране домохозяек. Она не хотела, чтобы ее ребенка окружали ужасные женщины с резиновыми пустышками. Она хотела держать его на руках, целовать его щеки, вдыхать запах его шеи. Она не хотела плакать, когда кормила его грудью, и когда малыш засыпал, и когда она смешила его и читала ему его любимые книжки, – не хотела плакать оттого, что он провел целый день с этими ужасными женщинами и целый день не спал – не мог спать. И она просто не могла продолжать работу в галерее и заботиться о ребенке, потому что муж на всю неделю уезжал из дома. Она не могла, и она выбрала ребенка – ребенка, ребенка, очарование которого было сказочным и пьянящим, – и оставила все остальное. И вот теперь. Теперь.
У этих других женщин – они были ее подругами! – тоже были дети, но одна продала произведение искусства за полмиллиона долларов и могла позволить себе круглосуточную няню, а другая совсем не переживала об ужасных женщинах, яслях и детских садах или, во всяком случае, не показывала этого. Так что ее ребенок проводил целые дни в чудесном детском саду с дошкольной и даже начальной школьной программой. Ночная Сучка знала это, потому что видеооператор сама ей рассказала, смеясь. Смеясь! Видеооператор ни о чем не жалела, об этом она заявила за третьим бокалом вина – я ни о чем не жалею! – смеясь и чокаясь бокалом с Ночной Сучкой. Она не испытывала никаких противоречивых чувств и ясно видела, что ее место в студии, а ребенка – в детском саду. И эти женщины, эти успешные женщины, они, конечно же, обсуждали свои многочисленные успехи, обменивались именами кураторов галерей и деятелей мира искусства, визжали от радости, когда одна объявляла о новой выставке, другая – о новой награде, сравнивали свои графики выставок и лекций на будущий год.
Мне просто предлагают так много возможностей, призналась работающая мать. Придется отказаться от самых скучных. В сутках не хватает часов.
Ночная Сучка кивнула, надеясь, что демонстрирует полное понимание. Нет времени, чтобы воплотить все эти творческие проекты. Вообще. Совершенно.