Ночью из-за этого сна и кошмарных утренних событий она не могла уснуть, не могла, не могла, и наконец все же решилась открыть «Справочник», чтобы наткнуться на рассуждения Ванды о женщинах-хищницах, «по-настоящему редкой породе», представительницы которой, как бы ужасны ни были, «никогда не могли бы причинить вреда своему потомству, даже если от этого зависела бы их жизнь» (слава богу, Ванда, подумала она с облегчением).
«Рассмотрим, к примеру, весьма опасное племя Апотекари, которое, оказавшись на грани вымирания в середине XVII века, позаботилось о том, чтобы молодые его представители смогли не только выжить, но и набрать вес, тогда как все взрослые члены племени один за другим погибли».
Уайт продолжала:
«Еще более убедительное доказательство неистовой преданности женщины-волшебницы своему потомству демонстрируют сибирские матери-оборотни – совершенно невероятный вид. Наука умалчивает, откуда они произошли и как обзаводятся детенышами без самцов. (Возможно предположение, что самцов в принципе не существует, поскольку никакого эмпирического подтверждения их обитания в Сибири нет. Также возможно предположение, что в самцах нет потребности, поскольку матери-оборотни размножаются исключительно самооплодотворением. Подробнее об этом я расскажу далее.) Тем не менее периодически удавалось наблюдать представительниц этого поистине царственного вида.
Сибирские матери-оборотни – один из немногих видов, которые мне довелось увидеть своими глазами. Во время личной поездки в Сибирь по причинам, не связанным с исследованиями, я оказалась в одном из самых дальних уголков этого региона самой глубокой зимой. Светлое время суток длилось всего шесть часов, и, хотя у меня было много провизии, я все же опасалась за свою безопасность и тепло.
Советский военный вертолет высадил меня в центре восточносибирской тайги, экорегиона, который простирается более чем на двадцать градусов широты и пятьдесят градусов долготы. Несмотря на советы пилотов не совершать полет в такое экстремальное место в такой суровый сезонный период (температура иногда опускалась до шестидесяти градусов ниже нуля по Фаренгейту), я все же смогла убедить их в своей выносливости, стойкости и решимости, и они согласились мне помочь.
Оказавшись в лиственном лесу, я шла по неглубокому снегу, покрывающему вечную мерзлоту, с сорокафунтовым рюкзаком за спиной. Имея опыт зимнего кемпинга, я была готова провести в этой местности три недели. Однако в первую же ночь меня охватил сильный страх, какого я никогда раньше не испытывала. Я бы назвала это своего рода психическим недомоганием, иррациональным и дезориентирующим.
Я обнаружила, что в раннем утреннем лунном свете иду по снегу в одних носках и термобелье. Я вспотела, начиналось переохлаждение. Я не знала, кто я и почему оказалась в таком месте. Как вы могли догадаться, это было довольно нехарактерно для меня, считающей себя в высшей степени рациональным и уравновешенным человеком.
Впереди, на залитой лунным светом поляне, меня манили к себе две женщины, покрытые густым мехом. Судя по всему, обе были беременны, их животы были раздуты, а вокруг них собралось около сорока детенышей всех возрастов. Матери-оборотни передвигались на четвереньках, хотя на их передних “лапах”, если можно так их назвать, я заметила ярко выраженные большие пальцы рук. Скорее, это были видоизмененные руки, похожие на руки Homo sapiens. Их лица показались мне довольно красивыми, в них сочетались человеческие и собачьи черты, сильно выделялась нижняя часть лица, глаза были большими и проникновенными. Хотя я не могу быть полностью уверена в точности своей памяти в данный конкретный момент, я помню, что эти существа рассказали мне, что впервые появились в Припяти, на Украине, примерно сорок лет назад и за три тысячи миль отсюда. Они не владели человеческой речью, скорее использовали какую-то телепатию, чтобы передать эту информацию непосредственно в мой мозг.
Я подошла к матерям-оборотням, едва осознавая свои действия и удивительный внешний вид этих существ, хотя позже эти неизгладимые образы возвращались ко мне в гипнотических снах наяву. Стая детенышей образовала своего рода платформу из сплошной подвижной массы, на которую меня толкнула одна из матерей. Я растянулась на этой живой платформе, и она, двигаясь как единое тело, перенесла меня в уютное логово в хорошо защищенной пещере под деревьями. Какие хорошие дети, повторяла я снова и снова, лишь эта мысль крутилась в моем ослабевшем мозгу. Внутри пещеры горел слабый огонь, в темных укромных уголках жилища мерцали глаза. Как мне показалось, там сидело не меньше двенадцати матерей-оборотней и бесчисленное множество детенышей.