– Отец Мэлоуни убит?
Рекс произнес это не задумываясь. Если б он сказал это про себя, то смог бы спокойно повернуться и уйти.
Роберта обернулась и, оперевшись о подлокотник кресла, впилась в него взглядом. Свет от телевизора тускло освещал ее рябое лицо. Тощими пальцами она сжимала дымящуюся сигарету.
– Что ты делаешь рядом с телевизором?
– Гм, я лишь… услышал имя отца Мэлоуни, – робко ответил Рекс.
Роберта искоса смотрела на него. Она делала так всегда, когда о чем-нибудь задумывалась. Потом едва заметно кивнула.
– Помню-помню ту ложь, которую ты рассказывал о нем, – проговорила она. – Грязную, отвратительную ложь.
Рекс стоял неподвижно, мысленно спрашивая себя, возьмет ли мать в руки ремень.
– Иди и учи уроки, – сказала она. – Ты вообще слышишь, что я с тобой разговариваю?
– Да, Роберта.
Ей не нравилось, когда он называл ее мамой или матерью. Когда Рекс был совсем маленьким, то обращался к ней именно так, но в какой-то момент после смерти отца она запретила ему это делать.
Рекс быстро вышел из гостиной, не дожидаясь, пока Роберта передумает, и быстро убежал в спальню. В его комнате находились кровать, небольшой телевизор с видеоприставкой, комод с зеркалом и маленький стол с табуретом. Именно эти вещи и определяли его нынешнее существование. Он быстро оделся, схватил рюкзак, не забыв поднять с пола тетрадь по английскому. Для душа времени не осталось; нужно было выйти из дома до того, как Роберта придумает очередную причину разозлиться на сына. Рекс надеялся, что от него не воняет: какой-то придурок регулярно, каждый вечер, мочился под окном Рекса. Хотя какая разница, ведь иногда Роберта вообще не разрешала ему принимать душ…
Прежде чем покинуть квартиру, Рекс взял со стола рисунок, который сделал вчера вечером. На рисунке был тоже Рекс, но уже выросший, повзрослевший, с развитыми мускулами и большой грудью; он держал отца Мэлоуни за ногу. Теперь отец Мэлоуни мертв. Рисунок выглядел забавным. Забавным и неправильным.
Рекс сунул рисунок в ящик стола. Закрыв его, убедился, чтобы из ящика ничего не торчало.
Пора отправляться в школу. Рекс мысленно молил Бога о том, чтобы тот уберег его от встречи с задирами из «Бой-Ко».
Отец Пол Мэлоуни умер, и это было потрясающе. Возможно, на этот раз Рексу удастся благополучно, без пинков, добраться до школы, а значит, и весь день пройдет намного лучше.
Дела семейные
Здание суда Сан-Франциско занимает без малого два городских квартала. В длинном семиэтажном сером здании, расположенном по адресу Брайант-стрит, 850, размещается большинство подразделений полицейского управления Сан-Франциско – отдел по борьбе с бандитизмом, отдел по расследованию убийств, отдел по борьбе с наркотиками/нравов, отдел по борьбе с мошенничеством, оперативный отдел и, конечно, администрация. Отдел спецназа и розыска пропавших размещаются в других местах города, но, по большому счету, все, что так или иначе связано с деятельностью полиции, происходит именно здесь.
Брайан выложил оружие и ключи на ленточный конвейер, затем прошел через стойки металлодетектора. Он узнал пожилого человека в мундире на противоположном конце конвейера. Узнал по лицу – с именами у Брайана в голове была просто каша.
– Клаузер, – кивнул ему седовласый полицейский.
Брайан кивнул в ответ, после чего забрал с конвейера свои вещи. Следующим шел Пукки.
– Чанг, – приветствовал его полицейский.
– Привет, Лоренс, – улыбнулся Пукки. – Как искусственное бедро, сильно тебя донимает?
– Есть подозрение, что разболтались винты на шарнире, – ответил пожилой полицейский. – При каждом шаге такие ощущения, как будто кто-то ковыряется в бедре ножом.
– Ужас, – поддакнул Пукки, сочувственно качая головой. – Не пробовал подать на иск на этих горе-врачей?
– Да ну их к черту! – сказал Лоренс. – Я лишь хочу, чтобы все наладили как следует, и всё. Ходить трудно.
Пукки похлопал старого полицейского по плечу.
– Ты слишком добрый. Смотри, если передумаешь, сразу же брякни мне. У меня на примете есть парочка отличных адвокатов… Да, ведь у твоей дочери годовщина. Передай Маргарет, что я искренне поздравляю ее с… сколько ей, двадцать три?