А тут еще начальник политотдела полковник Логинов заявляется:
— Илья Сергеевич, с вашего разрешения отбываю к Зубкову…
Он еще не знает, что командир полка волею посредников «погиб». И Чайковский уточняет:
— К Таранцу отбываешь.
— Тем более, — сразу улавливает обстановку Логинов и, улыбнувшись, после паузы поясняет: — Боюсь, недовольны «южные» нашим десантом. Кое-что предпринять хотят. А где ж как не у моста? Это и гусю ясно!
— Гусю, может, и ясно, а мне вот не совсем, — словно про себя бормочет комдив, рассматривая карту, и уже громко добавляет: — И Таранцу ясно: ждет вертолетного десанта.
— Не зря, — соглашается начальник политотдела, — так что будем вместе ждать.
Он залезает в свою боевую машину.
«Ну уж если Логинов туда отправился, значит, быть там беде, — размышляет генерал, — у него прямо нюх на беду. Заранее чует, если где что не так».
Он вызывает начальника штаба:
— Как обстановка у Зубкова?
— У Таранца, — поправляет начальник штаба по привычке. — Атака вертолетов огневой поддержки отбита с серьезными потерями у «противника». Судя по характеру атаки, по действию вертолетного подразделения, можно ожидать десант. Предлагаю направить в помощь майору Таранцу роту от Ясенева.
Некоторое время комдив размышляет над предложением своего начштаба.
— Помните, Сергеев сообщал данные о наличии вертолетов на северо-западе от аэродрома?
— Такие данные были, товарищ генерал-майор, — соглашается полковник Воронцов, — однако не подтвердились. Атаке, как мы знаем, подвергся майор Зубков.
— Так что, вертолетная атака на Ясенева исключена?
Полковник Воронцов пожимает плечами:
— Полностью исключить не можем. Но маловероятна.
— У Ясенева возьмете роту, — теперь генерал принял решение. Он говорит четко, ясно, словно рубит сплеча. Бесстрастные магнитофоны записывают каждое слово командира дивизии. Каждое слово. А за каждым словом стоит жизнь сотен людей. — Одну роту пусть Таранец перебросит со своего правого фланга. Зенитную батарею свою сосредоточит на левом берегу Ровной. Артиллерийский полк выдвинуть на восточную опушку села Лесное. Отдавайте приказ! — И, сделав паузу, не то вопросительно, не то утвердительно, добавляет: — Если «южные» не дураки, они теперь пройдут над рекой и высадят десант на левом берегу. — Он вопросительно смотрит на начальника штаба.
Но тот лишь спрашивает:
— Разрешите выполнять?
— Выполняйте! — бросает генерал. Он недоволен, что не получил поддержки от начальника штаба.
Полковник Воронцов возвращается в свой блиндаж, и сразу же одни офицеры наносят на карту приказ комдива, другие доводят его до майора Таранца и его начштаба, третьи сообщают «наверх». Подполковник Сергеев получает задание еще раз уточнить, не собирается ли «противник» атаковать район аэродрома и складов силами вертолетов. Сам полковник Воронцов в это не верит. По имеющимся сведениям, «южные» располагают ограниченным числом вертолетов и вряд ли будут распылять силы.
Но тут судьба в образе посредника — майора при вертолетных подразделениях «южных» — делает десантникам нежданный подарок: люди подполковника Сергеева захватывают на месте вертолетной засады пилота со «сбитой» машины. Ему учиняется допрос, и он сообщает, что одно звено осталось на севере и, возможно, атакует позиции капитана Ясенева. Какие машины? Боевые. А десантные? Десантных нет. Они сосредоточены здесь против полка, которым командует теперь майор Таранец. Как пойдут вертолеты? Где будет десант? Каковы его силы?
На эти вопросы вертолетчик ответить не может. То ли действительно не знает, то ли не хочет…
Ознакомившись с показаниями «пленного», генерал Чайковский задумывается: не слишком ли ослабил капитана Ясенева? Вертолетам у него хватит чем ответить. А вот положение у моста заботит его все больше. В какой-то момент генерал даже собирался выехать туда, но потом заставил себя отказаться от этой мысли — майор Таранец может усмотреть в этом недоверие к себе. Да и посредники что подумают?
Он приказывает Таранцу докладывать обстановку каждые тридцать минут.
Первый же доклад озадачивает его. Вместо ожидаемого донесения о начале вертолетного десанта от майора Таранца поступает сообщение об усилившемся паводке на реке Ровной, об угрозе совхозному имуществу и настоятельных просьбах директора помочь ему спасти сено и скот. «Ответил, что боевая обстановка не позволяет», — заканчивалось сообщение.