— Вот так, — негромко констатирует комдив. — Вам ясно, Воронцов? Артиллерию Ясенева не трогать! А в остальном — как решили. Выполняйте!
Он уходит к себе в блиндаж. Огрызаются «южные», ох, как огрызаются! Чего еще придумают?
Комдива вызывает на связь начальник политотдела полковник Логинов. Голос его непривычно серьезен, в нем таится тревога, и говорит он совсем не по-военному:
— Слушай, Илья Сергеевич, я тут у Таранца. Дело швах с этой проклятой притокой. Имущество у совхоза гибнет. Вот со мной рядом секретарь райкома и директор. Людей нужно. Срочно, Илья Сергеевич. Время не терпит…
Пока кипел бой на всем заречном плацдарме, пока дивизия генерала Чайковского, успешно десантировавшись, выполняла все поставленные перед ней задачи, в наступление пошла вода. Ей не нужны были ни аэродромы, ни укрепления. Она угрожала совхозу Прировненскому, его постройкам, амбарам с кормами, озимым посевам, скоту.
С незапамятных времен заливало то и дело эту низину, что залегла меж Ровной и ее безымянным притоком.
Кому пришла в голову мысль именно здесь построить совхоз? Но история совхоза тоже уходила к незапамятным временам. Может, тогда не было таких паводков, или ранних весен, или обильных снегов? Кто их знает. Но вот уже не первый раз медленно, грозно поднималась вода в притоке, набухала, переливалась в низину. И то, что впадал безымянный приток в реку, увы, не меняло дела, даже Ровная не в состоянии была проглотить то, что обрушивал этот в обычное время тихий, а ныне бурлящий, раздавшийся, громыхавший приток.
Его мутные, грязные в своей стремительности волны несли дрова, бочки, обломки строений, мусор, ветки, кувыркающееся ведро, сорванную полузатопленную лодку. Вот пронесся молочный бидон, вот, захваченный бурным потоком, плывет поросенок.
Серебристые разливы, в которых отраженные тучи кажутся в непрестанном движении, уходят далеко к горизонту, и лишь кое-где торчат из них опоры электропередачи, силосные башни, холмики с одинокими строениями.
Подул порывистый холодный ветер, солнце окончательно скрылось за тучами, воду рябит, словно выступила на ней гусиная кожа. И нетрудно представить себе, какая она ледяная, эта вода.
А вот проплыл столб электропередачи с оборванными проводами. Это уже совсем плохо.
Наводнение — страшное бедствие. Вымоет из почвы удобрения, разрушит электросеть, уничтожит корма, сорвет сев. Совхозу Прировненскому еще повезло — его главная усадьба на возвышенности, в безопасности. Но поле-то, в низине, и часть амбаров тоже. Не совсем в низине, на склоне, и раньше до их уровня вода не поднималась, а сейчас вот-вот зальет. В коровниках неистово ревут животные. Люди мечутся, не зная, с чего начать: выносить корма, вывозить тракторы, комбайны, выводить скот… Людей не хватает, трактористов тем более.
Директор совхоза, небритый, с ввалившимися глазами, не спавший уже двое суток, отчаянным взглядом смотрит на полковника Логинова. Брезентовая накидка с капюшоном сползла. Сапоги давно промокли, но директор ничего этого не замечает. Рядом с ним стоит мрачный секретарь райкома. Он тоже забыл, когда спал. У них своя война, война со стихией. Два сражения разыгрываются сейчас на этих землях: «южных» с «северными» и рабочих совхоза с паводком.
«Играете в казаки-разбойники, делать вам нечего, — в отчаянии думает директор, — а тут государственное имущество гибнет, плоды земли, плоды нелегкого годичного труда».
«Вертолетный десант грозит мосту, наступает изо всех сил, под угрозой то, что удалось завоевать ценой „гибели“ сотен товарищей, ценой жестоких схваток. Какое значение имеет все это сено-солома по сравнению с ключевой позицией, которую обороняют сейчас десантники! — с досадой думает майор Таранец. — И неважно, что это учение. Учение — залог высокой боеготовности!»
— Эх, товарищ полковник, — говорит директор совхоза, — мне бы хоть сотню ваших ребят, машины ваши! Вы посмотрите — гибнет же все! Хоть самому головой в воду…
Он отворачивается, не в силах продолжать.
Вот тогда-то начальник политотдела и позвонил командиру дивизии. Комдив еще держит трубку, когда на связь выходит майор Таранец. На этот раз он говорит без обычной уверенности и спокойствия:
— Товарищ генерал-майор, жмут «южные». Может, оставшиеся силы снять с правого фланга? Оставить прикрытие?
Нахмурив брови, генерал Чайковский стоит с двумя телефонными трубками в руках. Беззвучно крутятся катушки магнитофона, готовые записать решение комдива, застыли в ожидании офицеры.
— Сколько надо людей? — задает он вопрос своему замполиту, прикрыв рукой другую трубку, и, выслушав ответ, уже решительно говорит майору: — Не будет тебе, Таранец, подкрепления! Обходись наличными силами!