Ни разум, ни логика на таких не действуют. Они понимают лишь свой собственный язык — язык силы. И чтобы сдерживать их, необходима сила, которую бы они уважали, которой бы боялись.
И как бы ни был убежден гражданин Илья Сергеевич Чайковский в невозможности войны, генерал Чайковский должен ежечасно, ежеминутно укреплять силу нашей армии, ее постоянную боеготовность, моральную стойкость.
Армейский опыт знает много способов поддерживать высокий моральный дух в войсках. А ведь это особенно важно в условиях современной войны.
Генерал Чайковский был хорошо знаком с работами зарубежных военных теоретиков. Он помнил слова западногерманского специалиста Крумпельта, писавшего в свое время: «Силы, определяющие исход классической войны, резко отличаются от сил, участвующих в термоядерной войне. Для первых большую роль играет талант полководца, командные способности подчиненных ему командиров, боевые качества войск, особенно их энтузиазм, мужество, отвага и так далее. Эти духовные качества не играют никакой роли в войне с применением ядерного оружия».
Какое заблуждение!
Наоборот, в условиях ядерной войны моральный дух войск, их энтузиазм, их боевой дух становятся особенно важными. Только люди с высокими моральными качествами, люди, презирающие смерть во имя великой и благородной цели, окажутся способными успешно выполнять задачи в такой обстановке.
Какие же это люди? И Чайковский вспоминал слова еще одного видного военного теоретика — английского полковника Ваукса:
«У русского солдата есть вера и убеждение. Он безгранично верит в коммунизм, Россию и русский образ жизни. Он твердо знает, что единственным желанием его врагов является уничтожение всего того, чем он дорожит».
Спасибо, господин полковник. Точнее не скажешь.
Вот сейчас эти солдаты там, у моста, уже какой час сдерживающие превосходящие силы «противника», подвергающиеся беспрерывному огню, больше суток не спавшие, окажутся в зоне поражающей радиации. Как поведут они себя?
Чайковский приказывает каждые пять минут докладывать ему о радиационной обстановке. Он связывается по радио с командиром приданного танкового полка. Выясняет перспективы. Можно все же рассчитывать на поддержку? Подойдут танки, пусть к более позднему сроку, но к сроку?
Командир танкового полка сообщает, что ядерный удар не прошел для подразделений без последствий, что он подвергается атакам «противника» с левого фланга, что разлив принимает здесь, в низине, угрожающие размеры, и тем не менее он выполнит приказ.
Полковник Воронцов заходит в блиндаж к комдиву с картами в руках.
— Товарищ генерал-майор, — говорит он, — разрешите доложить обстановку на… — Он бросает взгляд на свои карманные, на длинной толстой цепочке, часы: — На двадцать часов пятнадцать минут. Положение тяжелое. Применив ядерный удар, «противник» задержал подход подкреплений, о необходимости вызова которых я докладывал вам ранее…
— Я все это знаю, Воронцов, — перебивает Чайковский, уязвленный последними словами своего начштаба.
— Не сомневаюсь, — продолжает полковник. — Мы имеем исчерпывающую информацию из штаба «северных», от нашей разведки и от командиров атакуемых частей. Положение крайне тяжелое: подразделения майора Таранца, попадающие через… — Он вновь взглянул на часы: — Пятнадцать минут в зону действия радиации, понесут тяжелые потери и вряд ли в состоянии будут удержать свои позиции…
— Что вы предлагаете? — спрашивает комдив.
— Я предлагаю, товарищ генерал-майор, — и начальник штаба склоняется над картой, — силами одного из подразделений капитана Ясенева атаковать левый фланг вертолетного десанта «южных», что на левобережье Ровной. При этом если майор Таранец отойдет ближе к мосту и тем сократит протяженность обороняемых позиций, то капитан Ясенев сможет ударить по «противнику» уже не с фланга, а с тыла.
Вопрос серьезный. Некоторое время командир дивизии, начальник штаба, другие офицеры рассматривают карту, разбирают всевозможные варианты, стараются предугадать возможные действия «противника».
И все это время в блиндаж к комдиву неслышно заходят офицеры штаба, наклонившись к уху полковника Воронцова, что-то шепчут ему и, дождавшись короткого кивка своего начальника, так же неслышно уходят. Сводки, донесения, всевозможные данные поступают в штаб дивизии непрерывно, а офицеры, прочитав их, о главном тут же докладывают начальнику штаба.