Обе женщины опрометью кинулись ей на помощь. Упали в пыль роскошные пионы, одно ведерко опрокинулось, и крупные, налитые соком ягоды раскатились по земле.
Римма первой подскочила к Ванде,оставив позади Веру Ильиничну, причитавшую о том, что с ее соседкой, не ровен час, случился сердечный приступ.
В соседних домах (в точности, как и в ночь пожара!) с треском распахивались окна, во дворах наметилось движение:..
Но Римма с Верой Ильиничной опередили всех. Они первыми оказались рядом с Вандой когда та вдруг споткнулась и осела в уличную грязь. Приподняв Ванду за плечи и прислонив ее к забору,Римма взволнованно криала ей:
-Можете сделать глубокий вдох?! Вот так! Да! Дышите, дышите!...
А Вера Ильинична в растерянности все лепетала:
- Ванда, Вандочка… что с тобой ?!
Однако, женщина лишь всхлипывала и ковульсивно вздрагивала от рыданий. Дар речи словно напрочь ее покинул.
Отовсюду уже сбегались соседи.
- Вандочка, что произошло?!...
-Да что опять стряслось?! Каждый день какая-нибудь жуть…
Потрясенная Вера Ильинична стонала и держалась за сердце, как будто это у нее, а не у Ванды должен был вот-вот случиться инфаркт..
Ванда производила над собой титанические усилия что-то донести до внешнего мира, но прыгающие губы отказывались ей повиновались .
- Там..там.., - выдавила она , испо льзуя, скорее, нутро , чем свои голосовые связки да прыгавшуючелюсть..
- В сарае…
- В сарае ?! – Римма еще ничего не понимала, но в душе у нее уже разливался противный холодок дурного предчувствия.
«Гусиная мамаша»содрогнулась . Затем слабо махнув рукой в сторону двора Владлена Яковлевича, промычала:
- Там…
И вдруг, словно сработал некий переключатель: паралич, сковывавший Ванду, наконец, отпустил и речь хлынула из нее потоком:
- Владлен Яковлевич! Он там, в сарае для инструментов мертвый лежит! Голова у него разбита и…, и мне кажется,что…
Раскачиваясь всем телом на глазах столпившихся вокруг соседей, Ванда протяжным голосом вывела страшное заклинание:
- Да-да, я видела на полу его мозги!...
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
Команда капитана Федоренко в ее полном составе появилась на месте нового происшествия так быстро, как будто и вовсе и не покидала Кургановку. И уже во второй раз за кошмарный день, прибыла «Скорая», привезя с собой людей в медицинской униформе.
Обитатели дачи Платоновых , - Вадим, Ольга, Римма и Роман -, сгрудились все вместе на крыльце и жались дру к дружке, словно испуганное стадо в минуту опасности: Никто из них не проронил ни слова. Да и так уж необходимы были тут слова?! Очередной акт трагедии, сотрясавшей деревню в последние дни, на сей раз переместился во двор безобиднейшего из жителей Кургановки - Яковлевича. Односельчане относились к бывшему агроному дружелюбно, у него практически не водилось врагов,и тем не менее, старик, в жизни не причинивший никому неприятностей, закончил свои дни от сокрушительного удара топором по темени.
Словно сквозь туман Римма наблюдала за уже знакомым ей действом, разворачивавшимся перед домом напротив. Как и утром, санитары «Скорой» выносили на носилках тело под п простыне и с профессиональной сноровкой грузили его в машину. При этом в сердце у Риммы замерзал крик ужаса, такой же пронзительный, как и тот, который недавно вырвался у Ванды, обнаружившей труп убитого.
Последнюю, кстати, забрала вторая «Скорая». Пришлось ее вызвать, так как Ванда все никак не могла оправиться от шока.
Несколько шокированным выглядел, - хоть и не в такой степени, как несчастная «гусиная мамаша» -, и капитан Федоренко. Ведь на этот раз расследовать ему предстояло откровенное убийство, которое, в отличии от утреннего инцедента, невозможно было списать на суицид.. Не мог же , в самом деле, пенсионер самостоятельно вышибить себе мозги лезвием топора! Да еще ударом сзади.
Именно по этой причине на чело капитана Федоренко , и без того достаточно угрюмое, легла тень глубочайшей озабоченности. Он выполнял все, что полагалось делать в подобных обстоятельствах- допрашивал свидетелей, внимательно вслушиваясь в их путанные показания, выяснял, кто из них навещал старика Яковлевича перед его смертью. Пока что результаты не слишком обнадеживали. Хотякое-что Федоренко «накопал».