С этим же чувством он наблюдал из окна машины, как капитан Федоренко бродит по двору, лично осматривая каждый его квадратный сантиметр и попутно отдавая подчиненным какие-то распоряжения. Следуя его указаниям, двое милиционеров прянялись загружать часть вывеленных из дома «бомжей»( как их мысленно назвал Лешка) в «Скорую». Воспользовавшись неразберихой, он «под шумок» выскользнул из кабины и затесался среди врачей и санитаров.
Вскоре он выяснил все то же самое, что знали они, Команда Федоренко нагрянула в коттедж после того, как труп, выловленный в топком болотце около коровника, был опознан, как Филипп Бондаревич или гуру Филипп. Во время обыска в бывшем жилище покойного гуру обнаружили множество интересных с точки зрения следствия вещей. В их число входила и кладовка с масивной дверью, когда-то показавшаяся странной еще Риммме. Ее заставили отпереть Влада, единственного из кришнаитов, которого удалось застать дома. Двое милиционеров заглянули в тесное пространство кладовой, выглядевшее, как безобидное хранилище ненужного хлама, и уже собирались было ретироваться, когдп их ушей внезапно достигли глухие, замогильные стоны, идущие, как показалось, прямо у них из-под ног. Милиционеры позвали на подмогу своих коллег, и все сообща они разгребли свалку из мебели, под которой в полу обнаружился четырехугольный люк с откидной крышкой, запертый на висячий замок.
Замок немедленно сбили, и менты один за другим спустились по деревянной лестнице вниз в подвал с бетонными, источавшими леденой холод стенами. Рассекая светом своих фонарей чернильную темноту, они по цепочке пробрались по длинному и душному проходу в довольно просторное помещение, где их поджидало нечто такое, что им вряд суждено было скоро забыть.
Помещение являло собой , по сути , каменный мешок с бетонными стенами и полом, холод от которого , казалось, просачивался в ступни милиционеров даже сквозь подошвы их ботинок.
Зато здесь не было темно. Слабый свет спросачивался с улицы в отверстие высоко под потолком, забранное решеткой. К тому же, сюда было проведено и электрическое освещение, в чем милиционеры убедились после того, как увидели выключатели у входа. Но больше это жутковатое помещение ничем не радовало.
В свете люминисцентных ламп взорам ошеломленной команды Федоренко предстало нечто вроде извращенной карикатуры на швейное ателье. В глаза бросались ряды многочисленных швейных машинок и оверлоков.. Вкупе с другими портновскими принадлежностями - манекенами, ножницами, булавками и иглами, в беспорядке сваленными на раскройном столе, а также вешалками с готовой продукцией на плечиках, впечатление было практически полным. Как и в любой обычной швейной мастерской, пол усеивали обрывки ниток, обрезки тканей и тесьмы. Ассортимент развешанной на плечиках готовой продукции не блистал разнообразием-, всего лишь пижамы, ночные сорочки, халаты и не более, зато ее количество компенсировало данный недостаток.
Производство в этом подпольном цехе, расположенном в каменном подвальном мешке лесного особняка, явно было поставлено на поток. Но не это поразило и даже морально выбило из колеи повидавших всякое милиционеров. Все их внимание поглотили«работники ателье», представлявшие собой живые скелеты с ввалившимися глазами и желтыми из-за недостатка свежего воздуха лицами. Они были прикованы к орудиями своего рабского труда - швейным машинкам толстыми металлическими цепями.. Если обратиться к истории, подобное не считалось чем-то предрассудительным в Древней Греции когда гребцов на галерах приковывали к веслам, чтобы те не смогли сбежать. Однако, современникам 21-го века, ведущим нормальное,свободное существование, этот древниейший способ заточения людей мог разве что присниться в ночном кошмаре!
В течении нескольких долгих-предолгих мгновений милиционеры изумленно разглядывали швейников, которые не могли покинуть свои рабочие места вовсе не по причине того, что они беззаветно обожали свою профессию.
Потом кто-то изментов выдохнул:
- Ох, и мать же ж твою!... .
И сразу же, словно по сигналу, обе застывшие в ступоре стороны пришли в движние: подвальные пленники принялись кричать, умолять о помощи, гремя цепями и протягивая руки к пришельцам. К нестройному хору их воплей и рыданий присоединились звуки опрокидываемых манекенов, отодвигаемой мебели. Милиционеры поспешно сбивали замки на оковах истощенных рабов, после чего начали осторожно, по одному выводить их наружу.