- Подожди ,минуточку! – забеспокоился Роман , приглядываясь к пуфику. Он повысил голос и позвал:
- Римма!
Но на сей раз ответом ему послужило лишь молчание. Должно быть, Римма времени даром не теряла.
А Роману Лагутинскому пришлось острее обычного ощутить собственную неполнощенность. Причем, подобного чувства он не испытывал даже во время многочасовых поисков работы и получения отказов. Даже нарастающее физическое отвращение супруги его не до такой степени пугало, как теперешняя необходимость залезть в окно. Понадобилась всего лишь одна такая мелочь, чтобы его сознание полностью перевернулось.
Роман стоял на пуфике перед чертовым окном и словно бы видел самого себя со стороны: вот он, глупый толстяк,который надеется махнуть в окошко с легкостью перышка!
А ведь для того стройного, подтянутого парня, каким он был не так уж и давно, подобное упражнение могло бы быть расценен , как легкая разминка.
Подогреваемый нахлынувшей досады Роман подпрыгнул, уцепившись за подоконник и изловчился кое-как подтянуться.
Однако, он тут же выяснил, что опереться коленом о подоконник ,чтобы моно было потом спуститься на пол комнаты, - дело для него немыслимое. Мешал лишний вес, мешал огромный живот, а собственные громоздкие руки –ноги и вовсе казалисть чужими..Так что Роман попросту остался лежать на брюхе, половиной корпуса уже находясь внутри дома , а ногами -все еще снаружи, пытаясь успокоиться и сообразить, что же ему делать дальше . На его счастье, затруднение за него разрешилось благодаря обычному закону всемирного тяготения, когда в итоге туловище перевесило ноги, и Роман соскользнув с подоконника, всем своим телом шмякнулся на ламинированный пол.
Чертыхаясь, он кое-как встал на четвереньки. И в следующий момент … по его жилам заструился арктический холод... Ведь его висок очутился буквально в паре сантиметров от мраморной столешницы колченогого столика, одного из немногих предметов, которые конфискаторы оставили в коттедже , посчитав браком. впечатался бы Роману прямо в левый глаз. Перепуганный Лагутинский живо представил, что еще чуть чуть и острый угол этого затаившегося в засаде мебельного уродца с хрустом впечатался бы ему в висок, и весь взмок от пота.
Если бы Роман был верующим, то обязательно поблагодарил бы Всевышнего за удачное приземление. Но поскольку он являлся агностиком, то, отбросив торжественную часть, с кряхтением поднялся и обвел глазами комнату, в которую его привела судьба.
В ней не было ничего особенного. Кроме зловредного столика у окна, на полу еще валялась опрокинутая корзина для грязного белья. В растерянности Роман вновь принялсязвать Римму. В какой-то момент оглянувштсь на окно, он изумился тому, как ему вообще удалось в него забраться.
Небо снаружи вновь стремительно затягивало рваными лохмотьями сизых туч. В комнату с расстояния в полсотни метров заглядывал помрачневший лес. Дикая мысль посетила Романа: а вдруг они с Риммой здесь не одни, вдруг за ними кто-то наблюдает?! Возможно, из-за страха, порожденного сознанием того, что они с женой совершают правонарушение, Романа охватило неотвязное чувство, что статуи во дворе, как и шелестевшие лесные деревья обзавелись множеством внимательныз глаз.
- Бред сивой кобылы! - произнес Лагутинский вслух, чтобы прогнать абсурдное впечатление. И, чтобы подбодрить себя, прибавил: :
- Еще только утро! Рановато вроде бы для привидений!
В те минуты, когда Роман сражался со своими страхами, Римма , светя себя фонариком, стояла перед массивной дверью в кладовку. Знакомство по первому посещению коттеджа с его планировкой помогло ей быстро отыскать это место. Римма знала, что по правую сторону от длинного коридора, по которому она только что прошла, находится кухня. Что, если войдя туда, она вновь увидит бедолагу Влада, леащего в отключке на полу, в наркотическом дурмане?!… Но, конечно же, сегодня обстоятельства изменились , и на самом деле Влад находился в Минске, в десятках километров отсюда , в реанимации областной больницы. Зато кладовка, прежде крепко запертая на висячий замок, сейчас была доступна. Ее дверь не только не была заперта, но даже слегка приоткрыта. И лишь темнота, густо сочившаяся из нее да участившиеся раскаты грома снаружи особняка, сдерживали владевший Риммой зуд исследователя.
Она услышала шаркающие звуки шагов и поняла, что это Роман приближался к ней тяжелой поступью. Быстро ему ему удалось меня найти, мысленно сказала себе Римма, но почему-то я почти не сомневалась, что он это сделает.
Прищурившись, она направила луч света своего фонарика на громоздкую фигуру мужа, и увидела, как Лагутинский морщась, на ходу потирает бок. Поймав взгляд жены, он проворчал: