Полы хламиды , подметавшие бетонные плитки пола, укутывали тело Чудо-Юда так, что трудно было с уверенностью определить его гендерную принадлежность. Черные, в облипочку, лайковые брюки унисекс, подчеркивавшие худобу ног, были заправлены в короткие лайковые сапожки . А субтильное, гладкое лицо Чудо_Юда в обрамлении длинных светлых волос, с одинаковой вероятностью могло бы принадлежать как девушке, так и парню.
Что же заставило этот ряженный персонаж вдруг матереализоваться под сводами маленького минского автовокзала , в разомлевшей от жары толпе?! Да еще и направить свои стопы не куда-нибудь, а в Кургановку!
Только уже в автобусе, Римма Лагутинская , внимательно изучив Чудо , пришла к выводу, что это- все -таки парень. . Высокомерный парень, судя по выражению его бледно- голубых, очень блестящих глаз. Вдобавок, чокнутый парень. А еще – эгоистичный. Ведь подобные ему эпатажные субъекты всегда видят в центре мироздания только лишь самих себя.
Когда Римма проходила мимо него к своему креслу в салоне автобуса, их взгляды на мгновение соединились: рассеянные взгляды двух совершенных незнакомцев. Зачем судьбе понадобилось сводить их вместе в одной точке времени и пространства?! Сей вопрос породил в голове у Риммы самые разные идеи. Вроде этой, диковатой:
« Убийце с шоссе позаботился бы принять любое обличье , в том числе, и экстравагантное, задайся он целью выследить меня! Ведь в ту ночь я так и не рассмотрела его лица! А что, если это – он?!».
Опустившись на свое кресло, расположенное в середине салона, она , первым делом, достала сотовый и позвонила Ольге, чтобы предупредить ее о том, что уже выехала. Сестра радостно чирикнула в трубку, что сама она все еще находится в Минске , в женской консультации, и никак не успеет вернуться в Кургановку до Римминого приезда. Зато Вадик прямо сейчас находится на даче и ,конечно, примет гостью с распростертыми обьятиями.
«Ой все, Риммусь, подошла моя очередь к врачу!
«Ладно, пока…».
Римма со вздохом дала отбой.
Откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, она заключила сама с собою пари: «Бьюсь об заклад, что Чудо-Юдо сойдет, не доезжая до Кургановки! Ведь в деревне такому, как он, совершенно точно нечего делать!»
Несмотря на все самоуговоры ,Римма не могла так запросто выкинуть из головы присутствие в автобусе столь странного и приметного на вид молодого человека.
Не открывая глаз, она завела за ухо мешавшую ей прядку взмокших от пота кудрявых волос.
Ей хотелось пить, но чтобы достать бутылку с ледяным чаем, нужно было подняться , стащить сумку с полки и покопаться в ее внутренностях. Все это Лагутинская проделала. При этом она буквально кожей чувствовала взгляд Чудо-Юда, глазеющего на нее… .
Когда она, в свою очередь, снова выглянула в проход, то увидела, что Чудо-Юдо развалился на своем кресле в мирной позе задремавшего пассажира.
«Я становлюсь параноиком?!».
Продолжая отхлебывать из бутылки ледяной чай , Римма какое-то время не спускала с Чуда-Юда глаз. А тот даже не шелохнулся. Его тонкая белая рука расслаблено покоилась на подлокотнике кресла, голова склонилась к плечу. Похоже, парень действительно спал, и до Риммы ему не было ровно никакого дела.
«Я просто накручиваю себя…».
Родители, Ольга и остальные родственники считали Римму адреналиновой наркоманкой, и та прекрасно знала об этом.
«Но вот убийство на шоссе было реальным!! Так, что в том, что я начеку, нет ничего удивительного».
Автобус вырвался из опутывавшей город паутины светофоров, пересек границу Минска и свободно наращивал скорость на просторах Могилевской трассы. Плавно съехав с моста, он описал витиеватую кривую. Позади остались поселки Сосны, Сокол… Через открытый люк на потолке в салон врывался свежий воздух, который , по мере удаления от города, начали насыщать сельские ароматы: запахи сырой земли, травы, молодых посадок…. Внезапно пейзаж за окном, включавший в себя обширные поля, сменился лесом: по обе стороны дороги высокими рядами встали деревья. Пока автобус мчался по созданной ими импровизированной, тенистой алее, Римма задумчиво отхлебывала из бутылочки чай. К моменту, когда до Кургановки оставалось не более десятка километров, напиток в бутылке уже бултыхался почти на уровне дна.
Монотонность езды способствовала тому, чтобы острая подозрительность, державшая Риммы в тонусе, сошла на нет. Вместо этого ею мало-помалу овладела апатия. Откинув голову на спинку кресла, молодая женщина сама не заметила, как погрузилась в дрему. Из этого приятного состояния ее вывело чье-то громогласное рявканье, - так ее слух воспринял объявление водителя: