Однако, стоя прямо здесь и сейчас на обочине пустынной дороги, Римма почувствовала, что лоск респектабельности, который она старательно наводила на свою персону все эти годы, не мог похоронить под собой прежние темные глубины ее сути. И за примером не нужно далеко ходить. Вот что сподвигло ее сегодня на сумасшедшую ночную вылазку ?!…Уж не неехватка ли сильных ощущений?!
Впрочем, если и так, то теперь их, этих самых ощущений, было у нее в переизбытке.
К ее чести, главное из испытаний - пытку комарами она переносила с поистине спартанским терпением. Что ни говори, а старые занятия спортом и походы сослужили ей хорошую службу!
Благодаря старой закалке, Римма, стоит на обочине около рюкзаков с вещами в легкой юбке и майке , выставляющих напоказ ее беззащитно етело, и молчит, невзирая на то, что кожа у нее полыхает огнем! Молчит и слушает писк кровожадных насекомых.
Пусть ее прежняя спортивная подтянутость уже сменилась женственной статью и округлостью форм, но все-же это было то же самое тело, и оно помнило..
К гнусной действительности ее возвратил голосок Максима.
- Но как мы будем ловить попутку , – допытывался малыш , - Если на этой дороге совсем нет никаких машин?!
«А вот это - очень хороший вопрос!».
Римму захлестнуло острое ощущение собственной вины перед сыном. Не подхвати она сумасбродную идею отправиться на шоссе пешком, они сейчас оба спокойно спали бы себе на полу Ольгиного сарая!
Увы, теперь у нее не было иного выхода, кроме как пускаться в уговоры:
- Макс, рано или поздно, какая-нибудь машина обязательно здесь проедет!! И тетя Оля ходит очень быстро, она присоединится к нам уже через несколько минут! Мы только должны еще немного подождать …
Еще немного?! Сколько же?! С того момента, как «сироки» унеслась в непроглядную ночь, время словно приобрело эластичность. А дорога выглядела такой заброшенной, что просто не верилось в то, что еще несколько часов тому назад ее наводняли автомобили…
Но что это за гул возник вдалеке, и почему холодный асфальт вдруг словно завибрировал под ногами?!
- Макс, - проговорила Римма, почему-то шепотом , - Это же машины!
- Что? – переспрашивает Максим, который уже на грани того, чтобы отключиться прямо здесь, на обочине.
- Машины! Вот и дождались!
Время волшебным образом опять пришло в норму. Автомобили , которые в дневное время обставили бы свое появление густым облаком пыли на горизонте, ночью давали о себе знать «хором» множества моторов. И Римма, и Максим уже отчетливо ощущали вибрацию асфальта под ногами, и, судя по ней, по шоссе мчались довольно увесистые грузовики.
Римма в волнении заломила руки. Да где же Ольга?! Нельзя упускать такой удачный шанс добраться до дома!
И тут какое-то движение в районе автобусной остановки на противоположной стороне шоссе отвлекло Риммино внимание. В темноте, да еще с расстояния в добрый десяток метров она с трудом различала лишь смутные абрисы пластикового козырька , нависавшего над скамейкой. Тем не менее , ей сразу стало понятно , что на остановке находятся люди, потому, что около столба с маршрутным указателем маячил мотоцикл с коляской. А ведь еще несколько минут назад там никого не было!
На шоссе вдруг стало нестерпимо светло от фар, и Римма увидела, что к ним с Максом приближается большая колонна дальнобойных фур. Теперь их рев перекрывал собой все остальные звуки. Поэтому тому мотоциклисту и удалось подъехать к остановке незаметно от Риммы и ее сына.
Асфальт у них под ногами больше уже не вибрировал, он просто сотрясался. Мощные двигатели фур ревели так, что закладывало уши, десятки колес вращались с огромной скоростью: должно быть, водители машин наверстывали сбившийся график. Возглавлял колонну огромный белый рефрежиратор, свет фар которого желтой полосой мчался по шоссе впереди него.
- СПАСИТЕ! ПОМОГИТ-Е-Е....
Из-за грохота приближавшихся грузовиков, вопль, внезапно взвившийся над дорогой, вышел слабее, чем мог бы быть. И все же Римма отчетливо различила слова;
-ПОМОГИТЕ!ПОМОГИ-ИИ-ИИТЕ-ЕЕ ЖЕ!!!!!,,,,
Две человеческие тени, которых Римма уже раньше заприметила за автобусной остановкой , хаотично заметались по полю ржи. Они кружили друг вокруг друга, словно в диком танце в ночном сельском ландшафте, купавшемся в лунном свете. И при этом ночь продолжала взрываться новыми и новыми сериями истошных криков: