Возглавлявший группу Вадим первым «воткнул» луч света своего фонаря в правильную цель. своего в Римму, пошатываясь, выползшую на дорогу из кукурузного поля, и вскрикнул от радости. Но из его глотки сразу же вырвалось подобие рычания, поскольку во втором силуэте, поддерживавшем его свояченицу, он узнал ненавистного соседа - парня, не так давно угостившего его «птичкой».
Было очевидно, что молодой наглец, вообразивший , будто в этой жизни ему все позволено, и здесь не упустил случая «натянуть» лично его, Вадима, сведя знакомство с Риммой, сестрой его жены! И хотя причины сего знакомства, пока что оставались неясны, а сам вид Риммы, безвольно повисшей на руках Синицына, ошарашил Платонова, он не смог удержаться от желания отостить..
Гаденыш не стесняясь его, Вадима, неподобающе облапил его свояченницу, и при этом еще и осмеливался лепетать что-то о необходимости медицинской помощи, -конечно, для отвода глаз!…
Гнев вспыхнул в Платонове так ослепительно ярко, что затмил собою целый мир. Отбросив фонарь (а вместе с ним и остатки рассудительности) ,он с лету обрушился на ненавистного ему мальчишку. Лешка не успел и опомниться, как оказался сбитым с ног сокрушительным ударом в подбородок твердого, словно железо, кулака. И после этого посыпалась еще серия яростных пинков ногами.
Ольга , по прежнему не выпукая из рук керосиновую лампу, кружила около Вадима и умоляла его остановиться. Максим, на которого никто не обращал внимание, оглашал тихую деревенскую ночь душераздирающим ревом. Под его аккомпанимент Платонов еще некоторое время продолжал охаживать ногами своего опрокинутого, как кегля, «спарингпартнера». На зверскую гримасу, перекосившую его физиономию, страшно было смотреть.
Подоспевший Роман не горел желаанием вмешаться в драку. Его волновала только Римма, и он подхватил ее на руки. Попутно он все-таки с силой отпихнул Вадима от его жертвы, чем, возможно, спас жизнь злополучному музыканту .
Потеряв равновесие, Платонов рухнул на четвереньки Он громко и грязно выругался в адрес Романа, однако, и клокотавшая в нем ярость начала сбавлять обороты .Избиение Алексея прекратилось.Вся группа Римминых родственников удалилась, унося ее с собой. А Алексей Синицын остался валяться в одиночестве на дороге, в пыли и грязи.
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
Мутный свет луны освещал грунтовую дорогу, распластавшись на которой, оглушенный Алексей Синицын постепенно приходил в себя. Первое, что он почувствовал, это вкус собственной крови на губах. А к моменту, когда он полностью очнулся, во всем его избитом теле уже проснулась и запульсировала боль.
Лежа на спине под черным небом, он молча слушал, как в шлейфе возбужденных переговоров удаляетя от него по дороге компания людей, забравших с собой Римму.Потом с большим усилием приподнялся на локтях и посмотрел.
Темнота сильно искажала восприятие. В свете луны, струившемся на холм, Роман Лагутинский с Риммой на руках смахивал на сказочного людоеда, уволакивавшего куда-то свою жертву. Напряженная спина Вадима Платонова словно кричала, что ее владелец не против того, чтобы вернуться назад и довести начатое до конца . Цепочку силуэтов замыкала Ольга, которая вела за руку маленького сына Риммы.
Еще минута и группа Римминых родственников исчезла, перевалив за холм.
Алексей с протяжным вздохом опустился обратно на дорогу. На него смотрели лишь равнодушные звезды в летнем небе.
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
Полчаса спустя он кое-как поднялся и добрел домой, благо до него было недалеко. Ощупав свои ребра и не обнаружив особых повреждений на теле, кроме синяков, Синицын вздохнул с облегением. Глядя на свое отражение в зеркале на двери старого платяного шкафа , Алексей решил,что в медпункт он утром не пойдет. Да,его левая скула садника после соприкосновения с ботинком Платонова,и щека под ней раздулась так, что почти склеила собою глаз. А еще – здоровеннй фингал во всю челюсть…
Удары в лицо – вещь препаршивая …И все-таки больше всего от избиения пострадало Лешкино самолюбие…вот оно пребывало в ужасном состоянии и буквально истекало кровью! Ощущению собственной униженности, беспомощности, похоже, предстояло еще долго его мучить…
- Укус вампира, - думая об этом, прошептал Синицын вслух.
Самым скверным ему представлялось то, что у его унижения имелись свидетели – Роман, муж Риммы, Ольга , ее сестра, а также, ее маленький сын. Все они были. там. и смотрели, как его , словно манекен, сбивают с ног… Избив Лешку, Вадим словно заразил его той же самой беспричинной злобой, что клокотала в нем самом…