Роман радушно согласился. Но тут священника отвлек кто-то из прихожан, заговорив с ним, и Лагутинским ничего не оставалось,кроме как, смиренно дожидаться, пока поп закончит свою беседу.
И тут Римму, в свою очередь, тоже кто-то окликнул. К дверце машины с ее стороны склонилось коричневое от загара, похожее на печеное яблоко знакомое лицо.
- Владлен Яковлевич !Это вы!-обрадовалась Римма.
Роман тоже поприветствовал Платоновского соседа:
- Добрый день.
- Увы, - отозвался Яковлевич со скорбь в голосе, - Увы, он оказался вовсе недобрым…
Только сейчас Римма заметила, что старческие глаза покраснели от слез, а губы дрожат, словно от сдерживаемых рыданий. Неужели старик горюет по погибшей и, в общем-то безразличной всем Оксане … не так, как посторонний?!
Внезапная догадка пронзила молодую женщину.
- Владлен Яковлевич, та девушка …вам родня?!
Непохожий на себя Яковлевич медленно кивнул.
Потрясенная Римма откинулась на сидение авто.
- Ксюша ведь местная. Она приходится…приходилась мне внучатой племянницей.
-Я вам соболезную! – только и смогла произнести Римма.
Роман вытер носовым платком внезапно вспотевшие руки.
- Как же вышло, что ваше родственница связалась с наркоманами-кришнаитами?! – задал он старику суровый вопрос.
Яковлевич отшатнулся от машины. Но потом, видно, передумал.
- Ксюша запуталась, - пробормотал он,- Я тоже,конечно, в этом виноват. Она с детства сирота, родители ее умерли. Я мог бы ее воспитывать, но мне не разрешили из-за инвалидности. Ксюшу забрали в детский дом. Когда ей исполнилось 18 , государство выделило ей домишко в райцентре. Так эти самые сектанты, кришнаиты, добрались до нее, неопытной ,одинокой дурочки, запудрили ей мозги. Дом по настоянию этих поганцев она продала , а деньги им отдала, чтобы вступить в их секту и жить с ними в лесу. Меня не жаловала. Хотя, в последнее время пару раз меня навещать. Во второй раз попросила денег.А я , дурень старый, и не понимал,что творится…Отстал я от жизни. Проглядел деваху, казнюсь теперь.
Итак, мысленно подвела Римма черту под новой информацией, Оксана была в деревне не чужая, вот только умерла она, как изгой, в полном одиночестве.
Над остатками толпы в саду проплыл зычный голос деревенского участкового Ильи Адамовича.
- Расходитесь! – кричал он , - Нет тут ничего интересного! И так уж половину следов затоптали. Остаться можно только тем, кто знает что-либо полезное для следствия, - них снимут свидетельские показания!
Подход оказался правильным: толпа заволновалась , стала быстро распадаться. Спустя три минуты возле универсама не осталосьбольше никого, кроме представителей милиции, Лагутинских, отца Андрия и Владлена Яковлевича.
Сердце Риммы разрывалось от жалости к его родственнице. Глядя на потерянного и сгорбившегося от горя Владлена Яковлевича, ей хотелось заплакать.
- Забирайтесь в машину, подбросим вас до дома! - предложил Роман старику.
-Спасибо вам, но нет – радушное приглашение было отвергнуто тихим, но решительным тоном, - Мне только с вашей супругой парой слов хотелось бы перемолвиться , если можно, наедине. Это ненадолго.
Если Романа и удивился, то этого не показал. Он лишь молча кивнул.
Заинтригованная Римма вышла из «Ауди» и Яковлевич увлек ее за собой поближе к магазину.
- Сядем вон на ту лавочку у крыльца,- суетился старик, - Я много времени у тебя не заберу
Пока они вдвоем устраивались на скамейке, густо обсаженной по бокам цветущими розовыми кустами , и Владлен Яковлевич при этом с самым конспиративным видом оглядывался вокруг , Римма с нетерпением гадала о том, что же у ее визави на уме. К чести старика, долго ей ломать голову над этим вопросом не пришлось: Яковлевич начал с главного:
- Я , дочка, грех хочу с души снять. Покаяться тебе, понимаешь?
Римма , охваченная гаммой очень противоречивых чувств, с с удивлением смотрела в выцветшие голубые глаза старика.
Сидя на скамейке в окружении благоуханного аромата цветущих роз, она вдруг сделала для себя открытие , что Яковлевич выглядит не просто расстроенным из-за смерти племянницы, но и насмерть перепуганным. Его левая щека дергалась в нервном тике, приподнимая уголок рта , отчего создавалось впечатление,что сардоническая улыбки, возникавшая из-за этой гримасы, живет на лице старика своей собственной независимой жизнью.
- На моей совести такая тяжкая ноша , Риммочка… Оксана… Боюсь, что она именно из-за меня погибла…