А дальше- искаженное лицо несчастной жертвы, взмах безжалостной руки, и сверкание стального лезвия ножа. Фонтан багровой крови, и прыжок черной фигуры убийцы куда-то в темноту. Все это с Риммой уже было раньше.
И также, как и в прошлом, белый рефрежиратор грохочет мимо Риммы и закрывает от нее ужасную картину.
А Римма кричит. Захлебывается, но не может остановиться.Этот вопль рвется из глубины самой ее сути, он ей неподвластен…
- Когда я сосчитаю до трех, ты проснешься! –уверенно произносит ее Голос и начинает отсчет:
-Один, два…
Римма приходит в себя одновременносмгновеием, когда он выпаливает : «Три!». Мучительного кошмара, сковавшего ее ум больше нет.
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
- Раб… «Раб» – вот, что там было написано…
- Где, милая?
Римма полулежит на кресле. Лешка низко склоняется над ней. Римма поднимает отяжелевшие веки и видит рядом его бледное острое лицо. Судя по его выражению, парень взбудоражен и испуган.
- Ты заснула, - поясняет Синицын в ответ на ее немой вопрос, - И во сне так вопила, что стекла в окнах задребезжали! Что тебе приснилось?
- Тот убийца с шоссе…
- Вот как?! Ну и как ,ты смогла бы его узнать?
- Нет…, - Римма прерывисто вздохнула. Кошмар ушел, но его смутные, обрывистые лохмотья все еще продолжали стягивать ей грудь, , - Он – просто черная фигура, как и прежде. А вот того, кого зарезали, я бы теперь точно опознала.
-Так странно…-Алексей не сводил с нее глаз, в которых светилось живейшее любопытство.
- Наяву, как помнится, он мне показался стариком, - наверное, из-за жуткой худобы и бороды, растущей чуть ли не от самых глаз. Но во сне в свете фар я отчетливо разглядела его лицо. Оно определенно принадлежало молодому человеку! Пусть изможденное и бескровное, оно было гладким, без морщин! Я бы сказала, что тому мужчине было никак не больше тридцати лет. А еще…
Римма вдруг нервно заерзала на кровати, ощутив непонятную, подступившую к горлу панику.
-А еще…
- Все в порядке, ведь это был всего лишь сон! –подбодрил ее Синицын.
-… Да, А еще… разумеется…Но я поняла, что плащ на том человеке был надет прямо на его голый торс! Полы плаща распахнулись, и я увидела на обнаженной груди татуировку. Набитую большими, корявыми буквами. Вместе они составляли слово «РАБ»!
- Татуировка?! Нет, клеймо… Как у Оксаны, - потрясенно воскликнул Алексей, - Только у нее – слово «СУКА».
Римма криво усмехнулась.
- Именно.Только у нее – слово «СУКА». Я теперь понимаю, что на самом деле видела не сон. Этобыло забытое воспоминание,которое мучило меня все это время. Воспоминание, которое я носила в себе, в своем подсознаниее. Я ведь тогда на шоссе, такого страху натерпелась ,что хватило бы и на дестерых! Кое-какие детали убийства впоследствии выскочили у меня из памяти, я догадывалась об этом , но ничего поделать не могла. Не могла вспомнить. Это состояние неуправляемо. Я не способна была его контролировать. В моей голове словно стоял барьер, ограждавший меня от того, что причиняло боль. Мне иногда казалось, что я вот-вот перемахну эту преграду, но… память снова заволакивал туман.. Мой организм, боялся, что со мной случится что-то очень плохое, если я вдруг верну назад свои воспоминания. Но во сне они вновь всплыли, и мне сделалось легче. Я сбросила с себя тяжелый груз.
Она замолчала.
Синицын выглянул из окна на улицу, отведя двумя пальцами в сторону край тюлевой занавески. В комнату сразу же проникли вездесущие лучи солнечного света, образуя узор из размытых бликов на стене напротив, с которой на Римму пялились черно-белые фотографии в рамках каких-то людей, - скорее всего, родственников Синицына.
… Вот она, подумалось ей, неизбежное возвращение в реальность. Это всего лишь запущенный деревенский дом. Отнюдь не лучшее место для любовного шалаша….
Комнату вдруг наполнил неимоверно противный, жужжащий звук: его издавал шмель, случайно залетевший с улицы, который с занудным упорством бился в оконное в поисках выхода из ловушки..
- Леша, пожалуйста, выпусти его!
Но тот и так уже дергал за рассохшиеся створки окна, чтобы вызволить шмеля. Наконец, окно со стонам и стекольным дребезжанием распахнулось , и наступила тишина.
Алексей с улыбкой повернулся к Римме.
Знаешь, я догдывался, что ты чувствуешь., бессилие, злость, досаду.Этобыло заметно. И я рад, что сегодня ты избавилась от своей «занозы» в голове, в том числе, и благодаря мне.
Римма удивленно приподняла брови.
- Это каким жеобразом?!