— Привет, Дороти! — крикнул он.
— Привет! — ответила женщина, останавливаясь посреди двора. — Надеюсь, ты приехал не для того, чтобы предпринять еще одну попытку убедить меня продать вам дом и землю? Предупреждаю: у тебя опять ничего не получится!
Филипп осклабился.
— Нет, об этом мы поговорим с тобой позднее! А дополнительная площадь и землица нам нужна, еще как нужна! Нас становится все больше и больше!
Дороти заставила себя улыбнуться.
— Ах, да, Клэр рассказала мне, что вы ждете пополнения. Прими мои поздравления, Фил!
— Спасибо! — Филипп прямо-таки засветился от счастья. Потом неожиданно посерьезнел. — Могу я поговорить с твоим работником, с Доусоном?
Дороти махнула рукой в сторону задней части дома.
— Он в комнате для наемных работников. Собирается уезжать.
Ей было любопытно узнать, о чем гость намеревается разговаривать с Вильямом. Но она понимала, что должна постараться как можно скорее выбросить всю эту глупость из головы. Поэтому, не задав больше ни одного вопроса, зашагала к крыльцу.
На сборы у Вильяма ушло всего несколько минут. Его вещи так и пролежали все эти дни в сумке, оставалось лишь добавить к ним туалетные принадлежности. Ему страшно не хотелось уезжать, но задерживаться он не имел права. Дороти не желала его знать и ясно дала понять, что не примет от него никакой помощи.
Выйдя из дома, он столкнулся с человеком, в котором сразу узнал Филиппа Симмонса.
— Послушай, я уезжаю, так что ни о чем не беспокойся! — бросил он, направляясь к «ситроену».
— А я ни о чем и не беспокоюсь, — сказал Филипп, следуя за ним. — Просто пришел поговорить… Ты прости меня за горячность, вчера вечером я должен был вести себя несколько иначе…
— Забудь, — ответил Вильям, укладывая сумку в багажник. — Я сам не понимаю, зачем сюда приехал.
— Я разозлился из-за того, что ты упомянул имя Эмета Симмонса, — произнес Филипп оправдывающимся тоном. — С ним у нас связаны прескверные воспоминания. Не исключено, что, узнав, что он за человек, ты никогда не станешь считать его своим отцом.
— Наверное, ты прав, — небрежно кивнул Вильям, усаживаясь за руль. — Он хотел поскорее исчезнуть отсюда и не усложнять и без того слишком запутанную ситуацию.
— Если ты все еще заинтересован в том, чтобы узнать правду, приезжай завтра к десяти по этому адресу. — Филипп сунул в руку Вильяму карточку. — Я записал тебя и себя на анализ крови.
С этими словами он зашагал прочь.
С пару минут Вильям смотрел на адрес, не понимая, почему Симмонсы вдруг решили изменить отношение к неизвестно откуда взявшемуся братцу.
— Вилли! — раздался со стороны дома пронзительный детский крик. — Вилли, не уезжай!
Вильям вышел из машины, не представляя себе, как будет прощаться с маленьким Тедди.
Тед мчался к нему так быстро, что по пути споткнулся и упал. Но, практически не обратив на это внимания, мгновенно поднялся с земли и продолжил бежать.
Вильям подхватил его на руки и взглянул в исполненные страха и отчаяния детские глаза.
— Я должен уехать, дружище, понимаешь? В Аберистуите меня ждут дела, — сказал он.
По щекам Тедди покатились ручейки слез.
— Но я хочу, чтобы ты остался. Я буду хорошо себя вести, честное-пречестное слово! — Он обхватил Вильяма за шею и прижался своей нежной щечкой к его щеке.
— Мы расстаемся не навсегда, Тедди, — гладя мальчика по голове, произнес Вильям. — И будем писать друг другу письма.
— Я еще не умею хорошо писать. — Тедди жалобно всхлипнул. — Делаю много ошибок. А читаю очень медленно.
— Не беда! — Вильям опустил племянника на землю и сел перед ним на корточки. — Пойдешь в школу и всему научишься. А до тех пор будешь просить маму читать тебе мои письма. Сегодня я уезжаю еще не так далеко, дружок. На днях загляну к тебе, обещаю.
Он услышал шум шагов и поднял голову. По направлению к ним шла Дороти. Она уловила его последние слова, это было видно по выражению ее лица.
Черт! — выругался про себя Вильям. Я должен во что бы то ни стало сдержать перед мальчонкой обещание. Прекрасно помню, как паршиво чувствовал себя в детстве, если кто-то из взрослых меня надувал… Это случалось частенько.
— Тедди, беги в свою комнату, — велела Дороти, остановившись на бетонной дорожке.
— Не побегу! — огрызнулся Тедди. — Это из-за тебя Вилли уезжает!
— Тедди, так нельзя разговаривать с мамой, — мягко одернул ребенка Вильям. — Тебе следует попросить прошения.
Мальчик обхватил его голову руками. И пробормотал, хныкая: