Ему не обязательно быть полувампиром, он и без того хладнокровный убийца.
Съехав с шоссе, Деклан стал гнать еще быстрее, чем прежде. Обернувшись, я убедилась, что серебристый седан по-прежнему нас преследует.
Деклан, видно, заметил, как я напряглась.
— Не самый обычный день для такой примерной девочки, как ты?
— Сбавь газ, — велела я.
— Что, не поняла еще, что не ты здесь главная?
— О нет, все я поняла. Пушка ведь у тебя, поэтому главный ты. И именно из-за тебя мы вот-вот умрем.
— Неужто поверила, что у нас на хвосте висят слуги крови?
— Нет, просто мы разобьемся на этой чертовой машине в лепешку.
— Поверь, я очень хорошо вожу. — Очередной взгляд на наших преследователей. — Я даже могу ответить на пару-тройку твоих вопросов, если тебе это поможет расслабиться и отвлечься.
Он вновь повернул так резко, что я свалилась бы ему на колени, не схватись я за ремень безопасности. Я намертво вцепилась в тугую ленту на своей груди.
Как только мне выпадет такая возможность, я от него сбегу. И плевать на телефон. Сейчас я просто мечтала о том, как бы оказаться подальше от этого психа.
Так, вопросы. У меня их много, с чего бы начать? В голове мысли водили хоровод, и я просто ухватилась за первую попавшуюся.
— А как ты глаз потерял?
— Неужели заметила?
— Повязка слегка привлекает внимание.
— Да, пожалуй. — Он небрежно коснулся ее, словно вовсе не гнал под сотню миль в час. — Вампир выдрал своими когтями. Я вытащил его на солнце, глаза у него вспыхнули, он заорал от боли и решил, что мне стоит разделить с ним страдания. В общем, я сам виноват, решил, что он уже неопасен. Его подружка, прежде чем я ее прикончил, успела к тому времени располосовать мне все лицо ножом. А когда кровь заливает глаза, трудно увидеть, что творится вокруг. — Деклан провел пальцами по паутине шрамов и взглянул на меня. — Ну как, понравилась эта веселая история?
Он говорил совершенно бесстрастно. Эти кошмарные события для него были словно еще один скучный рабочий день. Я так и не поняла, мне лучше посочувствовать ему или ужаснуться.
Лучше ужас. Так проще. Я вытерла потные ладони о бедра.
— Восхитительно. Думаю, теперь тебе стоит вести себя осторожнее. У тебя ведь остался всего один глаз.
— Благодарю за заботу. Еще два вопроса, и мы вспомним о твоем обещании заткнуться до конца поездки.
Из-под колес во все стороны брызнул гравий, когда автомобиль, круто вильнув, съехал с асфальта на песчаную дорогу.
— Мы оторвались? — Я больше не могла разглядеть вдалеке серебряную машину.
— Может быть. Остался один вопрос.
Я пронзила его взглядом:
— Это был не вопрос. Я… я просто уточнила.
— Один вопрос, — повторил он.
Моргнув, я почувствовала, как щиплет от слез глаза. Разочарование и страх. Они вернулись. Я пыталась от них отделаться, но с каждой секундой становилось все труднее сдерживаться.
— Ты убил бы меня в том переулке, если бы тебе приказали?
— Да, — тут же ответил он.
Я что-то подобное и предполагала, но все равно при этом коротком слове меня пробила дрожь.
— Всегда делаешь то, что велят?
— Вопросы закончились.
Деклан резко притормозил на стоянке у брошенной заправочной станции. За эти несколько минут, как съехали с трассы, мы умудрились добраться до какой-то совершенно безлюдной местности. Деклан подал автомобиль чуть вперед, чтобы видеть кусок дороги за зданием с облупившимися белыми стенами.
— Деклан…
Он поднял руку.
— Заткнись.
Поджав губы, я стала ждать. В желудке как-то подозрительно забулькало. Проведя ладонью по лбу, я обнаружила, что она вся липкая от пота.
— Мне плохо, — прошептала я.
Очень плохо. Неприятное странное чувство медленно накатывало на меня волной, я чувствовала это и понимала, что оно значит, но совершенно ничего не могла предпринять.
Желудок скрутило болью, словно мне в живот воткнули нож.
Простонав, я вцепилась в ручку двери.
— Выпусти меня.
— Никуда ты не пойдешь. Будем сидеть здесь и ждать, пока не убедимся, что оторвались от слуг крови. Через пять минут выедем обратно на дорогу.
Сердце стучало с бешеной скоростью. Я дергала за ручку, но дверь была заперта. Я никак не могла найти в себе достаточно сил, чтобы открыть замок.
— Пожалуйста. — Мой голос был таким слабым, что просьба вышла по-настоящему жалкой. Я не могла двигаться. Ничего не могла сделать с болью, рвущей мое тело на части. Я словно проглотила какую-то отраву, и теперь она билась в желудке, терзая его бритвенно-острыми когтями.