Пролог
Слезы не перестают течь по щекам, падая крупными каплями на футболку. Его футболку. Дрожа всем телом, я сгибаюсь возле алтаря.
- Пр…ости…Я…Про…сти, – слова вырываются сквозь всхлипы, нарушая тишину в церкви.
Чья-то рука ложится мне на голову. Взвизгнув, я отталкиваюсь, забиваясь в угол. Подняв руки вверх, начинаю еще больше рыдать:
- Нет…Не…трогайте меня. Я…гряз… - всхлипывая и покачивая головой, прошу. Отползаю назад, пытаясь полностью слиться со стеной позади меня. Еле открыв слипшиеся от влаги глаза, я вижу фигуру, склонившуюся надо мной.
- Бедное дитя, не бойся. Тебя больше никто не тронет, – дрожащий женский голос прорывается сквозь пелену отчаяния, а рука начинает нежно гладить по голове, перебирая волосы.
Она неловко опускается передо мной на колени и прижимается щекой к моей голове. Только тогда я понимаю, кто передо мной. Но все же бросаюсь в ее объятия, утыкаясь в шею, и плачу навзрыд, раздираемая жалостью к своей загубленной жизни.
Глава 1
Цвета.
У них есть свой тон, насыщенность, интенсивность и глубина. В жизни каждого человека цвет играет значительную роль. Каждый из нас имеет определенные цветовые ассоциации или ощущения возникающие при виде того или иного цвета.
Смешивая два разных цвета, можно получить новый, который отличается от основных. Еще с детства я восхищалась этим, видя в художниках настоящих волшебников, которые с помощью обычной кисти могли превратить белоснежный холст в настоящее произведение искусства, от которого захватывало дух.
Технику масляной живописи я стала осваивать после 17 лет, когда Маргарет подарила набор масляных красок, овальную палитру из фанеры и несколько щетинных кистей для первого знакомства.
Я рисовала, рисовала и рисовала. Я не замечала, что происходило вокруг меня. Рисуя, будто отрывалась от реальности. Вдыхая запах масляных красок, касаясь пальцами кистей, смешивая на палитре оттенки, стараясь уловить тот, который «видела» в своем воображении, ощущала себя так, словно для этого и была создана. Мой мир на какой-то миг становился светлым.
Спустя неделю непрерывного рисования я свалилась в обморок от истощения. Тогда Маргарет пыталась объяснить мне, что, чтобы уйти из темноты, нужно утолять свои потребности. Я молча взяла кисть и продолжила рисовать, иогда отвлекаясь на прием пищи и другие потребности своего организма.
Я чувствовала ее, стоящую за моей спиной. От нее всегда исходил яркий цветочный аромат и запах земли. Она была богата, как Крез, но ей нравилось самой копаться в земле, к неудовольствию садовника.
Я рисовала ее на фоне цветущих растений.
Я рисовала Эмму, сосредоточенно слушавшую наставления Маргарет.
Я рисовала садовника, который тайно любовался их экономкой.
Я рисовала всех, на кого падал мой взгляд.
Но чаще я рисовала Даррела. Его улыбающееся лицо, его хмурое выражение лица, его ямочки на щеках, его ресницы, отбрасывающие тени на щеки, его руки.
Однажды Маргарет предложила мне продать несколько моих картин, вначале выставляя их в престижных салонах.
Мне были дороги только ее портреты и Даррела. Так что без раздумий согласилась. Спустя еще год мои картины стали продаваться, как горячий хлеб в магазине на углу, возле моего старого обиталища. То место, где я жила, нельзя было назвать домом.
Я слышала от прислуги, что моя мать еще там. Но моя ненависть к ней с каждым днем, с каждым часом и с каждой минутой росла, пока не превратилась в безразличие. Единственное, что я чувствовала, когда слышала что-то о ней – это страх. Снова оказать в том месте – было подобно самой ужасной пытке для меня.
Каждую ночь просыпалась в холодном поту с мокрыми от слез щеками, а тело сотрясалось мелкой дрожью. Я долго не могу прийти в себя, недоуменно разглядывая потолок. Кошмары, которые являются воспоминаниями моего прошлого.
Маргарет всегда приходила и обнимала меня. Я отстранённо ощущала тепло ее сжимавших меня рук, едва ли чувствовала те лёгкие поцелуи, которыми она покрывал мои волосы, пытаясь успокоить меня.
После каждого кошмара тщательно пыталась смыть несуществующие прикосновения, пока мыльная вода не начинала выплескиваться на пол, а кожа не становилась красной, как у вареного омара.
А затем Маргарет не стало.
Проснувшись после очередного кошмара, я ждала ее, завернувшись в простыню и гипнотизируя дверь. Успокоившись, я встала и направилась в ее спальню, которая встретила меня темнотой и какой-то звенящей тишиной.