- Каждый день.
Мисс Дженкинс снова делает пометки в своем планшете. Она представляет собой гребанное клише настоящего психотерапевта: ее рыжие волосы стянуты на затылке в тугой пучок, сжатые губы, проницательный взгляд, спрятанный за очками в круглой оправе, на лице – ни грамма косметики. И всегда в черном брючном костюме. Прям как Эмма.
- Вы принимаете снотворное, которое я выписала Вам?
- Да.
- Одну таблетку?
Откидывая голову назад, начинаю рассматривать потолок. Хм, разве эта трещина там была в прошлый раз?
- Мисс Бэрроу. – Ее безэмоциональный голос и пристальный взгляд иногда пугают меня.
- Две.
- Вы же понимаете, что при не соблюдении моих рекомендаций в плане лечения, я вынуждена буду отменить назначение препарата?
- Да, знаю, но одна таблетка слабо помогает.
- Во сколько Вы примерно ложитесь спать?
- Часов в шесть или семь утра, а встаю, когда как.
Мисс Дженкинс без единой эмоции на лице поправляет концом стилуса очки и снова что-то черкает.
- Ладно, перейдем к следующему. Эмма сообщила мне, что на той неделе у вас снова был срыв.
- Да, – подтверждаю я, злясь на свою глупость, когда дала согласие на то, что Эмма будет иметь доступ к моей конфиденциальной информации и оповещать обо всем, что необходимо для моего «лечения».
Молчание этой женщины слишком красноречиво.
- В галерее я услышала знакомый аромат. Ну, вы знаете, этот противный мускусный запах. О, всегда забываю спросить, Вам подарить уже нарисованную картину или нарисовать Вас?
- Мисс Бэрроу, бесспорно, вы – талантливы, но ваш стиль рисования немного...
- Пошловат? Вульгарен? А может…
- Продолжайте… - настаивает она, отметая мою жалкую попытку перевести тему.
Глубоко вздохнув, я сфокусировала взгляд на книжном шкафу, заполненном разными справочниками и учебниками.
В какой колледж я планировала поступать? Хах. Сейчас те цели и желания кажутся ничтожными. Ведь Он был прав. Я не достойна хорошей жизни. И должна была пойти по стопам своей матери.
Мои размышления прервало негромкое покашливание.
- Самым странным вопросом, который мне задавали, был, с каким цветом я себя ассоциирую. Недолго думая, я выбрала - серый. Нейтральный цвет, он не выражает ни внешних, ни внутренних качеств. Вы понимаете, о чем я?
Она кивает и наклоняет голову в бок, выражая тем самым интерес к моим словам.
И я продолжаю нести всякую чушь, пытаясь избегать щепетильных для меня тем. Пока в огромном кабинете не раздается звонок будильника.
Ровно полтора часа. Идеально.
Я хватаю свои вещи и, бросив ей пару слов на прощание, пулей вылетаю з кабинета.
Тридцать минут девятого. Через час у меня новый «заказ».
Пентхаус.
Мужчина. Женщина. И еще один мужчина.
Но не это заставляет все во мне покрыться ледяной коркой, а вид ее рук, привязанных шелковыми лентами к спинке кровати.
На мгновение я замираю, мне недостает воздуха, я пытаюсь делать небольшие вдохи, но легкие словно сжимаются.
Мелкими шагами я пячусь назад, пока не упираюсь об стену. Повернув голову в сторону выхода из спальни, я ловлю лицо Эммы,но она просто качает головой.
Нет. Для чего? Почему?
Я не могу.
Я начинаю дрожать, когда взглядом мой помощник указывает на мольберт с палитрой, лежащей на небольшом столике.
Шаг. Затем другой.
Открываю рот в попытке сказать кодовую фразу, но из него вылетают только тихие хрипы.
Сжимаю зубы до скрежета, но все-таки занимаю место за мольбертом.
- Похоть вечно лжет. - Слова были произнесены с нажимом, голос прямо-таки звенел, как натянутая тетива.
Мужчины поворачивают в мою сторону головы, а женщина начинает извиваться и корчиться, роняя еле слышный стон.
- Раздвинь ноги, Лили, – приказывает темноволосый мужчина, пока второй, сжав свой член, медленно лаская его по всей длине.
Доминант?
Женщина с длинными синими волосами медленно развела ноги в стороны, открывая моему взору интимные части своего тела. Большая часть ее открытой кожи была покрыта татуировками. Лили напрягается от властного голоса партнера:
- Шире.
Подчинившись, она выгибается дугой, когда рука мужчины наощупь находит сосредоточие ее похоти, пальцами проникая внутрь.
— Нет, я… я нет, — задыхаясь, она стала возражать, но затем второй мужчина со светлыми длинными волосами шлепнул её по клитору так, что она зашипела.
- Стойте! Я переду… - женщина безуспешно пыталась вырваться из пут, когда ее оборвал на полуслове низкий с хрипотцой голос:
- Эйден, - лишь роняет темноволосый, в один миг женщину переворачивают так, что она оказывается прижатой щекой к постели с поднятой вверх задницей и широко расставленными ногами.