- Скольких же ты поимела, мисс Бэрроу?
Я тут же вспоминаю ненавистные прикосновения, пыхтение над ухом и мои стоны. Меня словно воронкой затягивает назад, в темноту. Но, наткнувшись взглядом на кисть, на конце которой краска небесного цвета, вспоминаю слова Маргарет:
- Девочка моя, борись со всеми, кто смеет причинить тебе боль. Но если твоя душа слаба, то сражаться с тьмой не имеет смысла.
- Каждого. Каждого, кто попадался мне на глаза. Каждого, кто был готов заплатить за меня, – шепчу я, чувствуя на языке горечь ото лжи.
Его глаза после моих слов покрываются ледяной коркой. В следующее мгновение его ладонь врезается в стену, прямо возле моей головы. Подняв голову, я на секунду замечаю проблеск эмоций, но тут же он закрывается под бесстрастной маской. Улыбнувшись, он медленно наклоняется ко мне, задевая губами мое правое ухо:
- Тогда я буду следующим.
Я продолжала держать глаза закрытыми, пока не услышала хлопок входной двери. Прижав руку к груди в области сердца, с тяжёлым вздохом опускаюсь на пол, пачкая себя в краске.
Глава 4
Через час Эмма находит меня на матрасе в позе эмбриона. Я слышу ее голос, но смысл ее слов еле доходит до моего сознания. Она заботливо убирает пряди волос, прилипшие ко лбу.
- Что случилось? - ее шепот наконец-то добирается до меня, вырывая из мыслей.
- Он был здесь.
Она не задает больше вопросов, и я прям слышу, как лихорадочно крутятся ее шестеренки в голове.
Эмма выходит из комнаты и возвращается, шурша пакетами.
- Я уверена, что ты со вчерашнего вечера даже не прикасалась к еде! – с укором произносит она, доставая из пакета коробки, от которых исходит манящий запах.
- Я не хочу, – заявляю я, но мой желудок ответил длительным урчанием. С хохотом она подносит кусок пиццы к моему лицу. Открыв рот, я отрываю кусок и медленно прожевываю.
А затем набрасываюсь на нее и, отобрав у нее пиццу, начинаю есть.
- Эй, тщательнее прожевывай, иначе живот заболит.
- Ты до сих пор веришь в эти детские выдумки? – мямлю я, откусывая еще кусок.
Она тут же надувает губы и отворачивается от меня. Мне повезло с моим агентом. Эмма за пару лет стала и моей лучшей подругой. Хотя наши отношения смахивают на симбиоз - она получает проценты от продажи картин, а я покупателей с толстым кошельком.
Когда Эмма уходит, я лежу в спальне и смотрю на стену, где пыталась скопировать изображение с витражей в старой церкви. От одного взгляда я всегда вспоминаю прошлое. Особенно день моего знакомства с семейством Колдуэлл.
Взгляды ее Ублюдков каждый раз лизали мою оголенную кожу из-за чего, мое тело сотрясало дрожь от отвращения.
Как только я увидела в нашей гостиной задницу голого мужчины, я сбежала, прихватив с собой альбом и пару карандашей. В последнее время это единственное, что успокаивает меня и приносит удовольствие в мою дерьмовую жизнь.
Ноги меня привели к тому место, которое немного ужасало, но и в тоже время вызывало мурашки по коже от восторга. В церковь.
Высокие своды, кажущиеся бесконечными ряды скамеек, цветные витражи.
Открыв тихо дверь, я зажмурила глаза от громкого скрипа. Черт. Ой.
Наклонив голову, я иду к самой последней скамье. Садясь на самый край, на миг поднимаю голову и бегло осматриваю полупустой зал, тут же опускаю взгляд вниз и начинаю рисовать.
На отрывистые яростные перешёптывания и возмущенные взгляды сегодня решила не обращать внимания.
Но с разных сторон все равно доносятся обрывки их разговоров.
- Как она посмела?
- Дочь дьявольского отродья.
- Почему Отец Гейб не выгонит ее?
- Шлюха!
Подняв голову, ищу глазами того, кто это сказал. Но все тут же прячут взгляды.
Лицемеры.
Осмотревшись, ловлю на себе взгляд голубых глаз полного мальчика. Поднимаю раздраженно одну бровь и прищуриваю глаза. И в ответ получаю сверкающую улыбку.
Что за идиот?
Хмыкнув, возвращаю внимание к рисунку. Но вместо того, чтобы рисовать витражи, я вывожу глаза, стараясь передать их выражение, затем чуть полные щеки с ямочками и прямой нос этого идиота. А затем яростно перечеркиваю рисунок.
Слова Отца Гейба разносится над головами прихожан, эхом отдаваясь у самого купола церкви. Я чувствую макушкой прожигающий меня взгляд. Приподняв голову, я снова встречаюсь со взглядом голубых глаз. Полностью сгорбившись, стараюсь спрятаться за скамьей. Мысленно ворчу, не обращая внимания на румянец, разгорающийся на моих щеках.