Академия темной громадой ставила точку на западной окраине столицы, все хозяйственные постройки и общежития находятся уже за чертой города. Мне бы переехать в общежитие, да Хозяин запрещает – чем больше рядом людей, тем сложнее меня контролировать, тем больше вероятность не застать меня вечером в одиноком ожидании. Впрочем, еще пара месяцев осуждающих взглядов матери, и я сама сбегу.
Начинающие специалисты самых разных профессий имеют возможность учиться едва не в любом учебном заведении королевства, но только в столице обучают тех, кто имеет, как бы это ни звучало, страсть к земле. Нас, как правило, пренебрежительно зовут «землеройками» и даже не пытаются разобраться, чем мы полезны. А все потому, что к магам мы не относимся, но в каждом своем эксперименте используем чужую энергию. Это отделяет нас уже от профессий для немагов.
Я вот занимаюсь разработкой и выведением новых видов полуразумных цветов и лекарственных растений-симбионтов. Такое дело не обходится без мелкой работы в самой структуре, скорее даже сути растения, то есть без магии. Только вот в нас самих ее ни капли. Не подпускает земля к себе одаренных. Вот с накопителями – пожалуйста. Поэтому среди нас, земных, особенно много корма для Извечных, они тоже магии не любят, но подсознательно или осознанно стремятся к тем, кто может пропускать чужие токи сквозь себя.
На парах скучно, и я с чистой совестью ухожу с двух последних лекций. Дома никого, можно отоспаться перед завтрашним дежурством в экспериментальных теплицах. Единственный повод, который Хозяин считает уважительным для отсутствия. Этой ночью он снова придет, но питаться не станет. Порой мы играем в товарищей, случайно засидевшихся за чашкой чаю до зари, и когда мне это плохо удается, он придумывает наказание.
Отвращения к Хозяину я не чувствую, а вот легкий страх, который свойственен жертве перед хищником, присутствует. У меня тоже есть инстинкты, он это признает, хотя понять не силится, ведь наказать гораздо проще. К унижениям он равнодушен, ну, может, почти равнодушен. Зато его в некоторой мере прельщает горячий утюг по пальцам, хотя мне уже кажется, что это лишь угрозы – до сих пор он не причинял боли больше необходимого. Думаю, это потому что ему важна моя внешность, важно, чтоб один только мой вид не отбивал аппетит.
Вот и сегодня он настроен поиграть в друзей, чтоб дать мне слегка восстановиться. Я снова сижу на полу. Ему, вообще-то, абсолютно безразлично, где я буду в момент его визита, но так я подчеркиваю его превосходство и имею чудесный повод пожалеть саму себя, а это я люблю.
Волосы моего Хозяина чернее самой черной ночи, кожа его белее самого белого полотна, пальцы его длинные и гибкие, как у профессионального музыканта. Сам он высок и строен, но о его широкие, неожиданно крепкие плечи так спокойно опираться, когда слабеют и начинают дрожать колени. Глаза его цвета горького шоколада, но в их глубине сияют красные сполохи, когда он отдается во власть голода. Острый нос, острый подбородок, острые скулы. Он весь как хорошо заточенное лезвие.
― О чем ты думаешь, моя сладость? ― голос его мягок и ласкает не хуже нежнейшего шелка, но во мне все восстает, едва лишь его силуэт вырисовывается на фоне окна.
― О вас, Хозяин.
Он не морщится, не хмурится, не улыбается, он абсолютно бесстрастен. Раздвигает шторы, спрыгивает с подоконника на пол. Изящно. Хотя он мог бы входить через дверь.
Я затрудняюсь понять, сколько ему лет. Что-то среднее между семнадцатью и вечностью, хотя при свете дня он обычный человек с обычной жизнью. Обычный богатый человек, я имею в виду, так что рискну предположить, что чуть больше тридцати. То есть примерно на десять лет больше, чем мне, может, на семь.
― Налей чай.
Я поднимаюсь с пола неспешно, придавая какое-то особенное значение каждому движению. Рядом с Извечными каждый миг собственной жизни ощущается особенно значительным.
― Поторопись.
Тороплюсь. Чай уже налит, и он садится так же, на пол. Пока ничего не говорит, только смотрит изучающе. Он красив, но красотой неземной, чуждой миру живых, чуждой мне. Но лишь ночами, днем, вероятно, его белоснежная кожа обретает цвет, а черты – присущий всем людям отпечаток страстей.
― Вы бы не казались таким бледным, если бы не носили только лишь черное, Хозяин.