«Ниэль,
Ты поступаешь неразумно, не разрабатывая недра, в графстве Истван попасть в копи невозможно, у тебя же в землях имеется совершенно свободный доступ к этим сокровищам. Рано или поздно о твоем молчании станет известно, думаешь, король вспомнит, что вы братья? Одних драгоценных металлов и каменьев рано или поздно станет недостаточно, чтобы скрыть правду.
Брент».
Писем на эту тему было больше, чем всех прочих, и я читала их с особым вниманием, хотя многое оставалось непонятным. Что стало ясно совершенно точно – жизненно необходимо попасть туда в ближайшее же время. Ниэль многое оставил в наследство лорду Остину, но теперь его нет, и советника короля не связывают обязательства хранить тайну друга, ведь теперь руда принадлежит мне. И что в ней такого особенного?
Я, погрустнев, смотрю на Дина, на его золотые глаза, на его медные волосы, на его бронзовую кожу, и прощаюсь с тем, что могло бы быть между нами, потому что цели Ниэля всегда будут для меня выше моих собственных. Решение принято.
В понедельник меня отправляют рыхлить землю в восточной части сада, и я рада, что предстоит провести несколько часов в одиночестве. Сейчас, ранним утром, тени еще не отступили в восточной части, солнце недостаточно высоко, и земля, несколько дней без полива, сухая и прохладная. Я люблю землю, люблю ее запах, люблю ее ложную податливость, с удовольствием работаю тяпкой и кое-где граблями, порой наклоняюсь, чтоб вырвать очередной сорняк. Место под клумбу готовилось давно, но что-то не особенно за ним следили, раз оно в таком состоянии, и это королевский дворец, подумать только.
Через час согнутая спина заныла, и я присела прямо на землю, с наслаждением утирая пот со лба пыльной перчаткой. По дорожке, отделенной высоким рядом кустов, вихрем промчался лорд Остин. Он был в черном и непередаваемо зол, поэтому мне оставалось только порадоваться, что я далеко от теплиц – путь его явно лежал туда. Чуть откинувшись назад, оперлась на локти, запрокидывая голову к небу. Хорошо вот так присесть с утра пораньше и посмотреть в эту бездонную голубизну. Еще пара часов, и солнце осветит каждый уголок сада, согреет каждую пядь, раскаленными лучами пройдется по прохладной после ночи траве. Росы выпало мало, она почти испарилась.
Я не рассказала лорду Остину о письмах и тени Хозяина, на рассвете меня уже не было в его доме, поэтому теперь у меня есть место для маневра, который совсем меня не радует и который кажется единственно правильным. Самое меньшее, что я могу сделать для Ниэля – сделать так, чтоб его тайна осталась тайной, и цена не так уж высока, в конце концов, меня уже один раз продали, ничего нового не будет.
На обратном пути лорд советник уже замечает меня. Замечает и притормаживает на бегу, он уже не выглядит сгустком неоправданной злобы, да и у меня на него планы вполне определенные, поэтому я поднимаюсь с земли и приветливо машу ему рукой.
― Добрый день, Джен, ― его улыбка совершенно такая, будто не было неловкого инцидента в его гостевой спальне. ― Тебя отлучили от научной работы.
― Доброе утро, господин Остин, как раз об этом хотелось бы поговорить. ― Он на меня смотрит со спокойной усмешкой, синие глаза чуть прищурены, а волосы на этот раз лежат безукоризненно. Я знаю, что для него, для Извечного, не проявившийся узором на коже ошейник принадлежности Хозяину, очевиден, ему бросается в глаза след герцога на мне. ― У меня есть пара идей, которые высказывать Роджи было бы неосмотрительно. Вы ведь знаете, как он относится к критике.
Между нами стена невысокой живой изгороди, и я чувствую себя в безопасности. Впрочем, рядом с лордом Остином я чувствую себя в безопасности, даже когда он голоден. С Хозяином такого не было, с Хозяином я всегда была напряжена и готова к нападению. Его нападению, конечно же, на моих натянутых нервах можно было сыграть марш. Когда я встречаюсь взглядом с лордом советником, хочется зевнуть.
― Тогда идем. У меня есть немного времени. Выпьешь со мной чаю?
В его кабинете отвратительно светло, и я морщусь. Теперь уже знаю, что он был обустроен по личному приказу королевы в качестве жеста благосклонности, но от этого проще здесь находиться не становится.