Глава 2
В теплице слегка душно, но так и должно быть – влажный теплый воздух необходим последним разработкам. Они слегка покачиваются из стороны в сторону. Новый способ общения. Выводим полуразумные виды, преследуем какие-то засекреченные цели королевства.
В теплицах хорошо, на душу опускается необыкновенное умиротворение, хочется замереть, растворяясь в едва слышном шорохе чуть заметно шевелящихся листьев. В цветочниках все совсем иначе, там душа наполняется упоением цвета. Смешение ароматов, легких и сладких, резких и едва заметных, бьющих в нос и успокаивающих. Мне бы только побыть здесь подольше. Мне бы касаться лепестков и гладить восковые стебли. Терпкий запах земли как оправа для самоцветов аромата. Вдыхаю полной грудью густой воздух. Единственное, что нужно, поливать по часам, минута в минуту. Новые образцы пока нестабильны. Если прошлые прожили после цветения лишь сутки, то эти пока удается держать в состоянии жизни. Хотя я не уверена, что правильно подбираю выражения для описания.
― Дженнет?
Терпеть не могу, когда меня отвлекают, но смена почти подошла к концу. Следующий полив предстоит сделать уже следующим дежурным.
― Да, иду.
Скорее всего, опять нужно сопроводить одну из поставок. Для хрупких образцов всегда выделяют сопровождение в виде студентов-старшекурсников.
― Полумозг ко дворцу. Один ящик.
Мы с сокурсницей осторожно переносим цветущие неприглядными белыми соцветиями растения в крытый экипаж. По восемнадцать капель ртутной воды каждые три с половиной часа. Даже запас этой самой воды беру с собой – вдруг пригодится дворцовым магам или садовникам, кто уж там собирается их изучать.
Двигаемся не слишком быстро, но целеустремленно, и через тридцать пять минут я уже вытаскиваю ящик с тем, чтоб отдать его встречающей женщине в белоснежном фартуке.
― О, а она тяжеловата! ― она добродушно смеется. ― Поможете мне донести?
Киваю, и мы проходим сквозь неприметную калитку в дворцовой стене. Два стражника снаружи, два стражника внутри. Мы прямо в саду, прямо в королевском саду, и я не могу удержаться, чтоб не начать судорожно осматриваться.
― Смотрите осторожно, по утрам любит прогуливаться королевский советник, лорд Остин.
― Что в нем такого ужасного? ― не сказать, чтоб я была заинтересована, но разговор поддержать стоит, неплохо, если меня запомнят во дворце, все же когда-то нужно будет искать работу.
― Он из Извечных, ― переходит на шепот садовница и слегка морщится.
Я хмыкаю и понятливо киваю. Конечно, в ней едва ли есть дар, поэтому тема Извечных ей знакома.
Продажу людей на корм пытались запретить, но тогда Извечные привозили их – нас – из-за границы, причем в роли обычных домашних зверушек, за смерть которых ответственность ни на чьи плечи не возляжет. В общем, довольно скоро был введен совсем другой порядок – монаршим указом ввоз корма в королевство был запрещен, а права подданных, которых теперь можно было официально купить, закреплены законодательно. Когда первые потрясения стали почти привычным порядком вещей, рынок корма тоже был узаконен, информация о тех, кто решал продать собственную душу в качестве еды, печаталась в Альманахе, то есть обновлялась раз в год. У нас питаться сложнее, чем во многих других королевствах.
Тем временем мы идем по неприметной дорожке, утопающей в зелени декоративных низкорослых кустарников. В них нет ничего особенного, они не очередной эксперимент земных, так что я не обращаю внимания – жадно оглядываюсь, тут и там выхватывая взглядом интересные растения. Почти все мне знакомы, но некоторые все же вызывают искреннее любопытство своим явно заморским видом.
― А могу я на обратном пути немного осмотреться?
― Конечно, ― женщина добродушно улыбается, и я тоже расплываюсь в искренней улыбке. Ее круглое лицо и большие карие глаза располагают излучаемой добротой и дружелюбием. ― Только познакомлю тебя с главным садовником. Кстати, я Ида.
До ближайшей оранжереи всего несколько минут небыстрого шага, и вот уже меня окутывает привычное облако ароматов, а вместе с ним облако внимания главного садовника. Он иностранец и говорит с акцентом, но это не слишком заметно.