― Доброе утро, Джен, ― моментально реагирует Дин. ― Ты как раз вовремя, чтобы разрешить наш спор. ― Брент напряженно молчит, и это задевает меня больше любых слов. ― Вот своего нового, хм, работодателя ты хозяином не зовешь. Как вы, землеройки, различаете, кто вам владелец, а кто просто захотел перекусить?
Грубо. Не знаю, что произошло в этой чудесно растрепанной с утра пораньше медной голове, но я смотрю на него с нескрываемым удовольствием. Он так хорош в темной дорожной одежде, что меня так и подмывает приблизиться, провести ладонью по широким плечам, ощутить его тепло.
― О, все просто, ― нараспев произношу я, начисто игнорируя поджатые губы Брента. ― Ниэля это возбуждало. ― Может, просто утро такое, может, я не выспалась, но хочется навеки оградить себя от статуса комнатной собачки герцога, а это будет сложно. Дин, родной, близкий, понятный, оказался совсем другим человеком, который, похоже, охотно гладит против шерсти, то и дело показывает зубы и не лезет за словом в карман. Или это только второе первое впечатление? ― Знаешь, все же между нами была особая связь, ― будто невзначай провожу кончиком пальца по шее.
Дин замечает светлый след, и улыбка на его лице из злобно-насмешливой становится каменной. Не знаю, что он себе думает, но его явно задевает мое отношение к ситуации. Не я начала это, но я положу конец. Брент на меня не смотрит, ему наверняка не по себе и вообще стыдно, и в комнате застывает плотная тишина, нервирующая и чуть тревожная. По крайней мере мне весьма и весьма тревожно перед долгой дорогой в столь сложной компании.
― Может, позвать Дина было плохой идеей, ― наконец, разрывает молчание Брент, не отрывая хмурого взгляда от чашки кофе. Не дождавшись ответа, поднимает глаза и цепляется за мое новое украшение, нервно облизывает губы – его ли вязь? ― Все еще можно переиграть.
― Вот уж не думаю, ― хмыкает Дин, откидываясь на спинку стула. ― За ней глаз да глаз нужен, верно, Джен?
― Верно, ― растягиваю губы в правдоподобной улыбке и сажусь, наконец, на стул рядом с Брентом, делаю глоток из его кружки. ― Мы ведь друзья с Дином, я только рада его компании. Но где же главный мужчина этого путешествия?
Лиэн не спешит – быть может, наслаждается зрелищем издалека, может, занимается своими демонскими делами. Когда он, наконец, появляется, я мечусь между желанием убить его и расцеловать.
Первую ночь нам приходится провести под открытым небом, но мы к этому готовы, как самоуверенно заявляет Лиэн. Он же первым делом усаживает меня на расстеленное одеяло и с деловитым видом сообщает, что его работодатель от любых обязанностей освобожден, а господа маги могут разобраться со всем и без вмешательства слабой женщины. Сам же принимается расставлять еду из объемной сумки.
― Быстрее, моя дорогая, пока они набирают воду и вообще возятся. Знаешь ли, мужчины очень много едят, а тебе силы нужнее, тебе еще этого живоглота кормить.
― Ты чересчур разговорчив для умирающего, ― я окидываю насмешливым взглядом демона, который всю дорогу постанывал от изнеможения, прятался от солнечных лучей под сорванным по пути листом лопуха и вообще изображал страдания. ― Неужто на тебя так повлияла близость к земле?
― На меня так повлияло освобождение на несколько минут от дурной компании, ― парирует повар спокойно. ― А ты поспеши, скоро они догадаются, что их отослали не просто так.
Солнце уже село, и день совершенно отступил, оставляя подругу-ночь нашей спутницей. Усыпанный звездами небосвод кажется бескрайним, и в его черно-синей глубине я вдруг угадываю такие знакомые сияющие глаза. Лиэн молчит, лицо его прекрасно и задумчиво, и легкий ветерок, касающийся его волос, разносит аромат разнотравья. Я рассматриваю его с особенным удовольствием, какое испытываешь от хорошо написанной картины. Он сосредоточен на своих мыслях, полностью в них погружен, и оттого взгляд его так тоскливо-проникновенен, что я не могу сдержать порыв – беру его за руку. Он, кажется, не замечает, но и не отталкивает меня. Как долго он будет рядом? Как скоро покинет меня? Достигнув герцогства?
Костерок наш совсем мал, и пляска огня на тонких чертах Лиэна не так уж ярка. Я чуть прищуриваюсь, склоняю голову набок: в этом алом сиянии в его чертах действительно появляется нечто демоническое, но оттого не менее прекрасное и притягательное.