― Хозяин!
Тут-то он и останавливается. Дернулся, как от удара, и сверлит меня взглядом.
― Ниэль.
Я пару раз моргаю, пытаясь прийти в себя, и он терпеливо повторяет:
― Ниэль. Так меня зовут.
― Мне будет позволено звать вас по имени? ― обомлела, но стараюсь держать лицо.
― Не говори глупостей, сладость, конечно же нет, ― он слегка хмурится. ― Но если мы когда-то вновь увлечемся, хочу, чтоб ты отложила на время формальности. А теперь слезь с меня.
Он сталкивает меня слишком грубо, а я не в состоянии еще легко удержать равновесие, поэтому падаю на пол. Минуту назад Хозяин целовал меня, а теперь совершенно равнодушен к слабости. На то он и мой владелец.
Больше этой ночью мы не разговариваем. Хозяин изволил лечь спать тут же, как только выпил свой обычный вечерний чай. Меня он подгребает под бок, как любимую игрушку. Я уже засыпаю, когда сквозь полудрему чувствую, как он едва ощутимо целует меня в затылок.
А утром просыпаюсь в одиночестве. Собираюсь быстро, лечу в Академию с куда большим энтузиазмом, че обычно, что совершенно не удивляет. Наработок по цветам из полуразумных у меня не так уж и много, зато всего прочего хоть отбавляй, и я беру с собой все, что, по моему мнению, может заинтересовать лорда советника.
Вопреки моим опасениям у дворцовых ворот меня действительно ждут в назначенный час: со стражниками болтает молодой мужчина в не слишком дорогих одеждах. Мне он приветливо кивает, но не представляется, ведет ко дворцу. Всего три этажа, а высотой будто все десять, хотя я, вероятно, преувеличиваю. Вопреки ожиданиям, позолоты внутри не так уж и много, а коридоры вовсе не запутанные. На первом этаже мы и остаемся, разве что сворачиваем в правое крыло. Анфилада роскошных залов сменяется широким коридором, где с одной стороны выходящие во внутренний двор большие окна, а с другой ряд дверей. Я любопытства не скрываю, охотно глазею по сторонам и представляю, должно быть, весьма смешное и жалкое зрелище.
Кабинет лорда Остина светлый настолько, что глазам становится неприятно, но темным пятном на фоне белых стен и занавесок выделяется массивный стол.
― Входите. Как вас зовут?
Отчего-то колени становятся ватными, и шаг внутрь выходит неловким.
― Дженнет, лорд.
― Господин Остин.
― Да, господин Остин.
Он смотрит на меня так же пристально, как глядел в первую нашу встречу Хозяин. Ниэль. Это, видимо, взгляд, присущий Извечным.
― Простите мое любопытство, ― вдруг каким-то полувопросительным тоном заговорил лорд, ― но нет ли у вас соглашения с кем-то из Извечных?
Неужели хочет купить? Думается, у него есть варианты получше, но надо обозначить границы, чтоб не попасть в неловкое положение.
― Есть, господин Остин. ― Я смотрю ему прямо в глаза, хотя, возможно, это невежливо. Не знаю, вот Адель в совершенстве владеет этими тонкостями этикета. Особенно дворцового. ― Недавно заключили.
― Так и подумал, ― он кивает своим мыслям и указывает на кресло напротив стола. ― Пока приготовьте бумаги.
Я послушно и чуть поспешно вынимаю из сумки записи, пока лорд, вызвав щелчком пальцев слугу, приказывает подать чаю и сладостей. Без магии не обошлось, иначе как бы его услышали из-за закрытой двери.
― Вам нужно поесть сладкого, чтоб скорее прийти в себя. Ваш… хм…
― Хозяин, ― невозмутимо подсказываю, раскладывая перед ним испещренные формулами и рисунками листы.
― Да, ваш Хозяин взял больше, чем следовало.
Интересно, как он это почувствовал. Я натянуто улыбаюсь, внутренне негодуя, хотя едва ли назову причину этого негодования.
Мы тратим не меньше двух часов только на ту малую часть о полуразумных, которая у меня есть. Советник искренне заинтересован и задает массу вопросов, подчеркивающих, что интерес этот вовсе не праздный.
― Почему вы так вовлечены?
― Видите ли, Дженнет, ― он прихлебывает уже давно холодный чай, ― вы наверняка сразу поняли мою природу. Я Извечный, но мне в некотором роде претит зависимость от человеческой души, восприятие людей без дара исключительно в качестве еды. Еще во времена обучения в Университете я занимался изучением природы разума и пришел к теории, что душа от него неотделима. Понимаете?