— Ого, мне показалось или вы спросили моего разрешения? — я не могла не воспользоваться шансом уколоть его. — С моим мнением в этом доме никто не считается и обращаются так, как им вздумается.
— Я мусульманин, и прежде чем прикоснуться к любой женщине, всегда спрашиваю у них разрешения.
— Где Дан? — я проигнорировала его вступление.
— С хозяином все в порядке, он уже дожидается вас. Так, вы позволите?
— А у меня есть выбор, кроме как не согласиться?
После моего ответа, парень принял мои слова как согласие и сев на корточки с крайней осторожностью поднял меня на руки, не сделав ни одного резкого движения. Хм, какая забота!
— Почему вас раньше не приставили выполнять эти поручения "носильщика" моего тела? — я решила полюбопытствоваться или просто поговорить. — Со мной тут обращаются очень плохо! То бросают, то выхватывают, никто даже разрешения моего не спрашивает. Всем плевать.
— Во-первых, я человек на которого возложена большая обязанность – заниматься охраной и безопасностью этого дома, что естественно, забота о вас в мои полномочия не входят. Во-вторых, вынужден сказать обратное, к вам тут обращаются куда лучше, чем к кому-либо. И в-третьих, перестаньте уже вести себя так, словно мир вращается вокруг вас одной. Будите так колко со всеми разговаривать, вас за человека даже Я считать не буду.
— Вы сейчас оскорбили меня, пытаясь поставить на место? — удивилась я его хамству и наглости. — Тоже мне, мусульманин!
— Я вас не оскорблял, лишь дал не большой совет. Если вы не знали, то именно из-за вас все началось.
— Что ты сказал?
Он не ответил. Я спросила слишком поздно. Равиль уже дошёл до комнаты где нас поджидал Янковский. Правда он был не один, с ним был его дядя, который перевязывал тому недавнюю рану.
Равиль так и остался стоять крепко держа меня на руках, ожидая дальнейших указаний.
— Поставь ее на кресло, — коротко и ясно проронил Даниил. Ему сейчас было явно не до меня.
《Поставь ее на кресло!》 — прозвучало так, словно я какая-то там нибудь игрушка или статуэтка.
Мужчина аккуратно посадил меня на кресло и прикрыл небольшим пледом мои ноги. Кто как не он знал, как сыро было в этом чертовом подвале?
— Выбей с этого урода имя их главаря! — зашипел хозяин, толи от боли, толи от злости. — Чтобы к завтрашнему утру ты уже был с отчётом!
— А с пацаном что делать?
Глава 43
Наша ошибка в том,
что мы слишком долго пытаемся сохранить и удержать то,
чего уже давно нет.
Как только Равиль произнес эти слова я на миг кинула взгляд на Янковского, который в это время держал все свое внимание на мне. Его взгляд так и кричал о том, чтобы я заткнулась и не лезла.
— Ты знаешь, что делать, — коротко и ясно для Равиля, проронил он.
Тот удалился и тут же его дядя решил добавить слово:
— Может уймешься уже? Чем больше противишься, тем сильнее тянешь себя на дно. Оглянись, тебя окружают одни бандиты, способные врываться в твое имение когда им вздумается.
— Дядя! Ты правда думаешь, что я позволю каждому так вытирать об себя ноги? Запомни, хочу этого или нет, я вынужден это делать! — голос хозяина дома, сорвался. Кажется, я тут точно лишняя. — Я был пешкой в их руках целых пять лет. С меня довольно, не позволю этой семейке продолжать играть со мной! Пусть хоть жопу себе рвут, они от меня ни копейки не получат!
— Ты чуть девушку не угробил, втянул в свои игры, ты о ней подумал? — как можно тише, почти шёпотом произнес его дядя. И заметьте, правильно говорит! Я из-за него чуть концы с концами не свела!
— Я способен сам решить свои проблемы, как это и делал всегда. О ней не беспокойся, у нее еще как минимум восемь жизней.
— Осталось только семь, — горделиво произнесла я, вмешавшись в диалог. — И я готова отдать еще одну, если ты оставишь Маркуса в живых.
Ясное дело, что это Маркус. В погребе слышала разговор Равиля с охранником. Они говорили, что ключ от особняка находился только у семейства Янковских. Следовательно, только Маркус, который больше всех питал ненависть к приемному брату мог на такое пойти.
— Дядя, оставь нас, — злобно произнес Даниил. У него наверное уже сотни раз в голове промелькнули мысли убить меня.
— Рана слава богу не глубокая, но руку лучше оставить в покое, не дергай ею лишний раз. — Сказал напоследок его дядя и окинув на меня утешительный взгляд, вышел.
— Маркус тебе так дорог? — сразу же задал вопрос, как только дверь за его дядей закрылась.
— Мне на него глубоко чхать! Но если ты так на него зол, делай все что тебе в голову взбредёт. Мне какое дело? Да и вообще, ты все равно не прислушаешься к моему мнению. Тебе даже западло отвести меня к моей сестре, которая родила несколько часов назад! Кто я такая, чтобы советовать тебе что-либо? Лишь жалкая невеста-инвалид у которой нет никакого права голоса в этом чертовом особняке!