Лондон гудел, словно потревоженный улей, долгожданной новостью об отречении Наполеона. Русский царь Александр прибыл в английскую столицу шестого июня. Теперь в моде было все русское, от дамских платьев до мужских галстуков. Балы сменялись приемами, и царь Александр и его сестра Екатерина Ольденбургская были постоянной темой разговоров, совершенно не интересовавших Берка. Он, вежливо улыбаясь, отвечал на вопросы дам, серьезно беседовал с джентльменами о тулузском сражении и думал об Ариель. Как-то ему пришло в голову завести любовницу, но Берк быстро обнаружил, что просто не может сделать это. Он не хотел другую женщину, ему была нужна Ариель, и только Ариель.
— Берк, в самом деле! Неужели ты ни слова не слышал из того, что я говорила? Ну вот, наконец-то Монтегю с чаем!
Берк подумал, что Монтегю был живым воплощением старого почтенного епископа. С годами он совершенно не менялся: все та же шапка белоснежных волос, таких же густых, как много лет назад, когда Берк бегал в коротких штанишках.
— Спасибо, Монтегю, — кивнул он, вежливо улыбнувшись дворецкому.
— Милорд, — объявил Монтегю, — осмелюсь сказать, что вы нуждаетесь в отдыхе. Насколько мне известно, Джошуа ждет вас в спальне.
— Ну вот, хоть я и стал штатским, по-прежнему получаю приказы.
— Да, лорд Рейвнсуорт прав, — вмешалась Ленни, — вы не должны…
— Я шутил, Ленни. Да, Монтегю, я чувствую себя немного усталым. Спасибо.
Но Берк не собирался покидать невестку, пока не узнает об Ариель. Он взял у нее чашку с чаем, снова уселся на стул и, попытавшись принять небрежный вид, сделал маленький глоток:
— Расскажи мне о наших соседях. Ленни оказалась неистощимым источником сведений, и когда она на секунду замолчала, Берк спросил:
— А Лесли? Я помню, ты писала, что сэр Артур скончался.
— Боже, но это было так давно!
— А по-моему, не очень. Что сталось с родными?
— Ты имеешь в виду Ариель?
— Да, — признался Берк, бессознательно выпрямившись, забыв о чае и не сводя глаз с Ленни.
— Я писала тебе об этом. Прекрасно помню.
— Писала? Что и когда?
— Господи, я уже говорила, это все давно забытые истории. Ариель вышла замуж.
Чашка веджвудского фарфора упала на пол. Берк тупо наблюдал, как она скатилась с обюссоновского ковра, как коричневая жидкость медленно собирается лужицами на натертом паркете, но ничего не соображал — слишком велико было потрясение.
— Берк! В чем дело? Рана разболелась? — Нет, все в порядке, просто я в последнее время стал неуклюжим.
По правде говоря, ему было трудно дышать. Боль в груди с каждым мгновением становилась невыносимее. Берк с трудом облизнул внезапно пересохшие губы.
— Когда? За кого?
— Несколько месяцев назад она овдовела, и с тех пор, кажется, ни один человек не видел ее. Подумать только, согласиться стать женой Пейсли Кохрейна, и всего в шестнадцать лет!
Берк недоуменно уставился на невестку. Пейсли Кохрейн! Милосердный Боже, этот развратный старый сатир, известный своим распутством, когда Берк был совсем еще мальчишкой! Муж Ариель?
— И ее отец допустил это? — тряхнув головой, пролепетал он.
— О нет. После смерти отца ее опекуном стал сводный брат, Эван Годдис. Именно он устроил этот брак. Если хочешь знать, все делалось в страшной спешке и под шумок, не прошло и полугода после смерти сэра Артура. И конечно, старый Пейсли умер так таинственно… в округе только об этом и говорят.
Но Берк уже не слушал.
— Она живет в Рендел-холле? Поместье старого Кохрейна находилось всего в десяти милях к востоку от Рейвнсуорта.
— Конечно, оно перешло к Ариель. Она унаследовала все, не то что я, несчастная, вынужденная довольствоваться чужими милостями…
— Довольно, Ленни, — добродушно велел Берк, поднимаясь.
— Куда ты идешь?
— Наверх, отдохнуть немного. Увидимся за ужином.
Дождавшись, пока Джошуа перестанет причитать над ним, Берк лег на кровать и уставился в потолок, где резвились пухленькие обнаженные херувимы.
Она вышла за виконта Рендела всего в шестнадцать лет! Боже, да ведь этому негодяю не меньше пятидесяти! И он дотрагивался до нее, и ласкал, и …
Нет, нужно немедленно остановиться! Нельзя изменять прошлое! Придется принимать все, как есть, или забыть Ариель, третьего не дано.
Подумать только, все эти годы Берк ничего не знал, не представлял ее рядом с другим… Единственное потерявшееся письмо — какая горькая ирония! Но теперь Ариель овдовела, так что все это не имеет значения. И ничто не имеет значения, кроме того, что она есть и Берк сможет видеть ее ухаживать за ней, сделать своей женой. Он не позволит прошлому загрязнить настоящее.
Берк забыл спросить Ленни, есть ли дети у Ариель. Если есть, он воспитает их как собственных. Вечером, за ужином, он как бы между делом поинтересовался этим.
— Нет у нее детей, — сообщила Ленни. — А ведь Пейсли женился на ней только ради этого. Он был одержим желанием иметь наследника. Но так ничего и не вышло. А почему тебя это интересует, Берк?
— Просто помню ее девочкой, очень милой и хорошенькой, — ответил он, старательно изучая герб Рейвнсуортов на серебряной вилке. — Ты встречалась с ней после свадьбы?
— Нет, ни разу. И все это крайне странно. Словно после венчания ее увезли на край света. Никто не видел Ариель. Ходили, конечно, разные слухи, но я не обращала на них. внимания. В конце концов, мы не в средневековье живем!
— Какие слухи? Ленни пожала плечами:
— Всякие глупости. Будто виконт Рендел держит ее взаперти, не позволяет никуда выезжать и ни с кем разговаривать…
— Но ты сама только что сказала, что ни один человек ее не видел последние два года.
— Да, но не мог же виконт содержать ее в заключении! Это уж совсем немыслимо и глупо! Кроме того, не знаю, слышал ли ты об Эване Годдисе, сводном брате Ариель, но репутация его была и остается отнюдь не из лучших. Я даже слыхала разговоры, будто он вынудил бедняжку Ариель выйти замуж за старого Пейсли и получил при этом кругленькую сумму. Трудно сказать, есть ли в этом хоть какая-то доля правды.
— Почему ты называешь леди Пейсли бедняжкой?
— Но ведь после него так и не осталось детей, не так ли? Как раз перед его смертью — я, кажется, говорила, что он умер при таинственных обстоятельствах, — незаконный сын виконта приехал из Франции.
— Что ты имеешь в виду под таинственными обстоятельствами?
— Вряд ли каждый день умирают, подавившись рыбьей костью, не находишь? Если верить слугам — а, как ты знаешь, кузина Марты — младшая горничная в Рендел-холле, — так вот, она клянется, будто этот незаконный сын и Ариель просто сидели и смотрели, как Пейсли задыхается.
— Это звучит совершенно не правдоподобно.
— Ты, скорее всего, прав. Я не стала бы сидеть тут и смотреть, как ты устраиваешь спектакль!
— Но ты видела Ариель с тех пор, как ее муж… как умер Рендел?
— Однажды, когда навещала подругу в Ист Гринстеде. Леди Фэншо, ты ее знаешь. Она повезла меня в чудесную маленькую модную лавку, недалеко от Хай-стрит, и там оказались великолепные ленты для моей новой шляпки и…
— Когда это было? Как она выглядела? Ленни доела вермишелевый суп, несколько мгновений решала, может ли позволить себе еще немного, но под конец вздохнула и, покачав головой, велела лакею Роберту положить ей немного фрикасе из цыплят.
— Ленни!
— Что? Ax да, Ариель. Я уже сказала, что встретила ее в Ист Гринстеде. По-моему, выглядела она неплохо… ну, не так, чтобы хорошо… по-иному. Слишком худа, но, правда, она никогда не отличалась полнотой. Да, и вот что странно: Ариель не носила траура. — Ленни немного помедлила, удивленно склонив голову набок:
— Но откуда такой внезапный интерес к леди Рендел, Берк?
И прежде, чем Берк сумел подыскать подходящий ответ, добавила:
— Просто глупо называть ее леди Рендел. В конце концов, ей всего восемнадцать. Ну что ж, когда встретишь ее, передай привет. Мне она всегда нравилась и нравилось ее общество.