— Их можно понять, — осторожно вставил я. — Война, даже когда идет на чужой земле, быстро иссушает люд… живых существ. Всем хочется мира и любви.
Рауль взглянул удивленно, затем скривился. Голос его был полон отвращения:
— Ты говоришь так же, как они!
— Прости, — торопливо отступил я. — Просто не знаю всех подробностей.
— Не ты один, Дарк. Скоро ни один Ночной не будет знать, что же на самом деле произошло тогда. За ЧТО мы воевали со всем миром.
Капитан нищих заскрежетал зубами. Я понял, что беседы по существу не выйдет, чуть замедлил шаг, оставляя Рауля в одиночестве. Дозорный, оказавшийся рядом, хмыкнул вполголоса:
— Не серчай на командора, просто тему для разговора ты выбрал не лучшую.
— Но… кто тогда объяснит?
— Да нечего объяснять, — фыркнул боец. — Просто судьба так распорядилась: мы проиграли, и проиграли с разгромным счетом. А те, кто договаривался с победителями, думали прежде всего о своей выгоде, а не о судьбе народа.
Подумав, я осторожно спросил:
— После поражения вы заключили не самый выгодный мир?
Дозорный пожал плечами. На его лице играли тени.
— То было страшное время войны всех против всех. Не редки были случаи, когда армия победителя врывалась в город врага, не просто грабя и насильничая, а планомерно истребляя всех, от мала до велика. Затем то место предавалось огню, а через время даже пепелище засыпали солью, чтобы на том месте больше никогда и ничто не росло. Это было время, когда сами Боги сражались со смертными плечом к плечу, потому что все сущее слишком быстро и охотно катилось в пропасть Ничто.
— Почему началась та война?
— Об этом спроси лучше Старика-висельника. Он знает правильные слова. А я могу рассказать только то, о чем поведал мне мой собственный отец, а он был единственным, кроме Рауля, кому я безгранично верил. И мой старик говорил, что последний город Ночных, — он звался Аскордия, — окружила армия людей. К ним на подкрепление шли полки эльфов и гномов, а такой силы стены Аскордии бы не пережили. Ввсе были измучены. И потому встал выбор: или согласиться с поражением, выставив парламентера, или погибнуть всем и навсегда.
Дозорный помолчал. Затем хмыкнул невесело:
— Теперь вот наш парламентер, гнусный предатель, зовется Темным королем. Именно он выторговал для нас такое существование. Мы были унижены, растоптаны, сброшены в руины. Раса Ночных превратилась в жалкую горстку нищих. Но у короля есть все: дворец, власть над холуями, возможность регулярно выходить наверх, получая из рук людей товары. А мы…
Я постарался, чтобы мой голос звучал спокойно, хотя это далось нелегко.
— Значит, Темный король знает, как можно подняться наверх?!
Боец покосился с подозрением.
— А тебя это сильно интересует? Не разевай хотелку, потому что поднимается под свет луны только сам король и его ближайшая свита. Даже его генералы и высшая знать не удостаивается этой чести.
Все равно! Все равно, черт подери, это уже хоть что-то! Значит, есть отсюда выход!
Дозорный добавил:
— Впрочем, можно ли считать это благом? Ведь поднимаясь под теплый свет луны, Темный король никогда не остается в одиночестве. Даже его всегда и везде сопровождают воины людей. Они называют это почетным караулом, но даже маленький ребенок знает, что это стража. Будто на тюремную прогулку выводят, чтобы не захирел и не начал бунтовать.
— Но… — проговорил я задумчиво. — Темный король получает все свои привилегии… в обмен на что?
Я видел, что мрачный и надменный Рауль прислушивается, но до беседы не снисходит. Ответил до сих не назвавший своего имени боец:
— В обмен на то, что теперь народ Ночных отныне и навеки живет под землей и не думает о реванше. В обмен на то, что мы не бунтуем. В обмен на то, что мы лишены своих Богов, — горько сообщил воин. — Думаешь, куда исчезли все статуи Темного отца? По прямому приказу короля они все были уничтожены. И наша магия день ото дня хиреет, становится слабее, пока в один прекрасный день не исчезнет полностью. И в тот час…