Да. Похоже, для дозорных все кончилось плохо.
При взгляде на великана всплыло сообщение:
Конт Оргунт Братоубийца, граф Топкой Лощины [28]
Десятник гвардии Короны Темного короля
Конт Оргунт замер у решетки. По его приказу тут же подскочили стражники, звякнули ключи, и решетка распахнулась. На лице Сирены промелькнуло облегчение, плечи расслабленно обмякли. Девушка с триумфальной улыбкой шагнула к выходу.
— Долго же вы до…
Закованный в броню кулак десятника выстрелил, как крылатая ракета, обрывая фразу на полуслове. Страшным ударом Сирену отбросило к стене, на камень густо закапала кровь.
— Закрой пасть, шлюха! — прорычал конт Оргунт.
Сирена попыталась подняться, плащ спал с обнаженного тела. На фоне бронированного гиганта она казалась хрупкой феей.
— Кто… ты совсем очумел?!
Пошатываясь, она встала на четвереньки, взглянула на десятника со смесью ужаса и гнева. С разбитых в кровь губ сорвалось шипение:
— Ты хоть знаешь, падаль, кого ты…
Воин ответил ударом ноги. Хрустнуло, Сирену отшвырнуло, как котенка. Она врезалась в стену, сползла, оставляя на сером камне кровавые следы.
— Знаю, — с презрением уронил воин.
Кулаки сжались от гнева, я дернулся машинально, но в грудь кольнуло, аж до кости.
— Лежать, паскуда! — заорал стражник. — Еще движение, и сдохнешь!
Конт Оргунт приблизился к пленнице быстро и неотвратимо, как бронепоезд. Нагнулся, подцепил толстым пальцем ошейник и рванул. Сирена захрипела, обвиснув, болтая ногами. Тонкие пальцы беспомощно царапали железо, но ошейник застегнут намертво.
В камеру ворвался услужливый стражник, быстро отстегнул цепь от ошейника. Конт Оргунт держал пленницу до тех пор, пока ее глаза не расширились в смертном ужасе, а лицо не посинело. Тогда десятник, словно в девушке было весу не больше, чем в щенке, с брезгливостью выбросил ее из камеры.
— Схватить ведьму! И в клетку. Ошейник не снимать ни под каким предлогом!
— Слушаемся, великий конт!
На Сирену тут же набросились, она захрипела:
— Дарк… не позволяй… мне умирать! Ошейник!..
— Лежать! — проревел стражник, надавливая на копье.
— Дарк! — взвизгнула Сирена, когда ее потащили из комнаты. — Помоги, Дарк! Мне нельзя умирать без Знака!!! Нельзя!!!
На нее посыпались удары, но девушка продолжала вырываться и царапаться. Правда толку от того было…
Все! Мое терпение иссякло! Ну не могу, когда женщину вот так, как безродную собаку! И собаку нельзя, а девушку так вообще…
Я вскрикнул, прижав руки к груди.
— Больно! — в крик постарался вложить всю жалость, дескать, такой я слабый и дурной, что и царапина для меня — трагедия.
Стражник скривился от великого омерзения, но копья все же чуть отстранились. Совсем на чуть-чуть, но мне того хватило!
Я схватился за острие копья, провернул, ударяя по второму, и рванулся в сторону. Перекатился, тут же вскочил.
В голове щелкнуло: те, что с копьями, пока неопасны, с таким оружием да в узкой комнате? Нет, подождут! Вначале рвануть из ножен меч у того, что держит Сирену, потом зарубить второго. А дальше прорываться вдвоем! Вырвемся в коридор, а дальше легче. У нас все получится!
И, не мешкая, рванул к двери.
Стражник, борющийся с Сиреной, даже головы не повернул, когда мои пальцы сомкнулись на рукояти его меча. Я рванул сверкающую полосу стали, замахнулся…
Закованный в броню с ног до головы гигант вышел из камеры. Одним движением завел руку за спину, выдернул из чехла арбалет с уже наложенной толстой стрелой, будто для охоты на слона. И, не целясь, нажал на спусковой крючок.
Свистнуло! В грудь ударило. Я ощутил, как мою плоть рвет на части, разрывает с хрустом, ломая кости, словно туда угодила граната!
Меня швырнуло на стену, но удара не ощутил. Все тело наполнил странный холод. Вязкий, противный, как боль. Так ощущается онемевшая конечность, только при смерти в десятки раз хуже.
Последнее, что увидел — избитое лицо Сирены. Ее рот был распахнут в крике. А слова, казалось, повисли в воздухе, словно время остановилось:
— Кольцо! Найди ко…
Я нырнул, будто в вязкое жирное болото. Черное и наполненное болью.
Кто говорил, что умирать легко? Ложь! Наглая ложь…
ГЛАВА 15. Храм
1
…Украшенный самоцветами кубок, наполненный изысканным и неприлично дорогим вином, был забыт. Что вино, когда вот-вот станут доступны куда более ценные сокровища!