— Я сам вообще-то местный, — сказал Лузгин. — Из города. Просто родители в Москву перебрались, когда я школу заканчивал. А в Зашишевье бабушка моя жила, дом от нее остался. Почти каждое лето приезжаю.
— А-а… — повторил дед, но стал вроде бы поближе.
— Вот поживу спокойно месячишко-другой, а там сезон откроется, уток постреляю…
— Охотник, значит? — хмыкнул дед. — А я думал, зачем ружье, ты понял. Думал, по делу. Поживешь ты в Зашишевье, как же… спокойно.
— По делу?.. — переспросил Лузгин.
— В том году-то не приезжал ты, — сказал дед.
— Да, не приезжал. С работой закрутился. А вы…
— Возил я туда в том году. Тоже вроде тебя — москвичей. Один я возил, другие зассали, ты понял. Двоих возил с ружьями. А тебя не было.
— Да, меня не было. Правда, я на машине обычно. А что эти двое?..
— Говорю — москвичи, — объяснил дед и умолк.
Лузгин вздохнул. Он слишком хорошо знал местных, чтобы надеяться теперь хоть на обрывочную информацию. Здесь умели великолепно сплетничать, но если по какой-то причине образовывался заговор молчания… Сицилия с ее знаменитой «омертой» могла идти далеко и надолго. Одна радость — в Зашишевье ему, как своему в доску, конечно же, все объяснят.
Вот только добраться бы туда.
Дед гнал, «Запорожец» неприятно плавал по дороге. Под колеса летел щербатый кривой асфальт. Лузгин увидел знакомый столб и приготовился не пугаться. Неподалеку затаилась подленькая незаметная промоина, на которой внезапно теряли управление и резко дергали вправо передним мостом все без исключения автомобили, невзирая на марку и тип привода.
Машина опасно вильнула. Лузгин испугался.
— Вот блядство, ты понял, — произнес дед лениво.
— Хреновая дорога, — поддержал тему Лузгин.
— Дорога нормальная. Гонять не надо.
— Не бывает на нормальной дороге поворотов с обратным профилем, — фыркнул Лузгин. — Таких, чтобы машина на отрыв шла. А эта вмятина? Главное, ее не видно совсем, а тачка обязательно вильнет. Сама. И любая. Я тут на разных ездил. Пару раз с перепугу чуть в канаву не улетел.
— А сейчас чего пешком?
— Машину жене оставил.
— Потом жена приедет?
— Не приедет, — отрезал Лузгин.
— Ты попусту не огрызайся, парень, — сказал дед строго. — Человека не сразу видно, ты понял. А я тебе добра желаю. Ты вроде нормальный.
— Вроде, — согласился Лузгин.
— В городе люди пропадают, ты понял.
— Они везде пропадают, — заметил Лузгин осторожно. — По России до ста тысяч в год пропавших без вести.
— Ско-олько?! — недоверчиво протянул дед.
— Официально шестьдесят-семьдесят тысяч. Ну, сами догадываетесь, как занижены официальные цифры…
— Ты-то откуда знаешь?
— Слышал где-то.
— Это у вас в Москве говорят?
— Говорят.
— Да-а, однако… Ну, у нас-то немного пропадает, конечно. И так, шелупонь разная — бомжи, пьянь, тюремщики. Но мы же их знаем всех — а они пропадают, ты понял. А бывает, и приличные люди. У меня сосед через два дома — ушел по весне, и с концами. Потом рыбаки тоже. Прошлым летом. Уехали впятером как раз в эту сторону. Грузовик-то нашли, ты понял. Москвичей тех, что я отвез, вообще с милицией искали. Неделю искали, ты понял. Меня на допрос таскали, а я что? Я — до повертки, дальше ни-ни. Тогда уже пастуха с подпаском заели где-то там, дальше, за Горелым Бором.
— Не похоже на волков… — пробормотал Лузгин.
— Какие волки, мил человек? Волки! Двоих мужиков заели, коров не тронули — ничего себе волки, ты понял! А в городе? В городе что, тоже волки шуруют? Менты все прошлое лето собак бродячих отстреливали. Как бы они вроде людей грызли. Ну, отстреляли. А этим летом та же херня. Бешеные собаки, ты понял. Ага, так мы и поверили. Не знаю, что там у вас в Москве на этот счет говорят…
— В Москве я ничего подобного не слышал.
— И про новое бешенство?
— Не-ет…
— Люди кусаться начинают, — сообщил дед, заметно понизив голос, насколько позволили дребезг и пуканье «Запорожца».
— Ах да, — вспомнил Лузгин. — Мне на вокзале мент говорил.
— Тебе мент сказал, а я своими глазами видел.
— Чего?! — подыграл Лузгин, в свою очередь понижая голос.
— Не чего, а кого. Бешеных, — важно заявил дед.
— И много?
— Не веришь, да? Много не много, а парочку видел. Рожи белые, пасть в кровище, глаза выпучены… А я на рыбалку двинул затемно и по дороге их чуть не сбил, ты понял. На выезде из города, вот где промзона начинается — ну, знаешь. Хорошо, ночь лунная была, у меня фары-то не особо того. Гляжу — идут двое мне навстречу, шатаются, как пьяные, не видят ни хрена. Страшные, оборванные все, у девки сиськи наружу…