– Ты это брось! – нахмурился мент. И ударил его сзади по рукам. – Довыкобениваешься! опусти руки, говорю!
Они приблизились к дверям школы. Переглянулись.
– Сигнализация? – негромко спросил кто-то из заказчиков.
– Отключена, – ответил мент, доставая ключи.
– Сторож?
– Нажрался до посинения. На халяву-то...
Он открыл дверь школы, ржавая пружина неприятно заскрипела, и они вошли в темный вестибюль со светлыми квадратами на полу от тусклых уличных фонарей. Корнеев оглянулся. Сладковатый запах подгоревшего молока, должно быть со стороны кухни, запах сырых тряпок после уборки полов. И полная тишина.
Они стали подниматься по лестнице, Корнеев молча шел между ними, понимая, что лучше ничего не спрашивать. Все скажут сами.
На пятом этаже мент открыл ключом угловой класс в конце коридора. Там они подошли к окну.
– Черт, рама заклеена! – сказал один из заказчиков, массивный и багроволицый. Он провел пальцем по бумажной ленте, которой были проклеены окна, пока она не прорвалась. Под ней обнаружилась вата.
– Да и х... с ней, рви! – сказал другой, бледный, возможно старший, явно нервничая. – Времени нет...
– Надо было предусмотреть, – строго сказал багроволицый.
– Кто ж знал! – огрызнулся его напарник. – Ты окна в это время заклеиваешь?
– Может, тогда с чердака?
– Раньше надо было думать. Времени в обрез... Открывай!
Они открыли наконец окно, и в помещение ворвался сырой холодный воздух позднего октября. Багроволицый быстро открыл свой кейс, вытащил оттуда какие-то детали, стали слышны щелчки собираемого прибора ночного видения.
– Только тихо, – сказал бледный Корнееву. – Не суетись... Вон видишь, казино «Золотая львица»?
– Ну, – кивнул Корнеев, глядя на еле заметный отсюда неоновый силуэт пышного женского тела и надпись: «Приятный досуг для всех желающих».
– Вижу. Для всех желающих и имеющих.
– А ты смотри получше. – Багроволицый передал ему собранный прибор ночного видения. – Дверь, видишь, открывается?
– Счас! – Корнеев не спеша достал пузырек «визина», закапал в оба глаза и только после этого взял прибор.
2
Заместитель генпрокурора Меркулов поздно ночью позвонил старшему следователю по особо важным делам Александру Турецкому после недолгого, но напряженного ночного разговора с генеральным.
– Извини, Саня, что разбудил... Меня самого только что подняли... Догадываешься, о чем пойдет речь?
– Судя по твоему расстроенному голосу, опять какую-нибудь бяку подкинешь, – зевнул Турецкий и покосился на жену, отвернувшуюся к стене.
– Угадал... Час назад застрелили Артемова, партнера по бизнесу депутата Кольчугина.
– Ну а я тут при чем? Кстати, Костя, выходит, в последнее время только у него убивают партнеров или помощников? Это, кажется, уже третий? И тоже ночью, снайперской пулей?
– У меня спрашиваешь? Вот ты и узнай! И доложи мне по всей форме.
Турецкий чертыхнулся. Уголовные дела об убийствах двух помощников зама руководителя самой скандальной фракции в Госдуме Кольчугина уже объединены в одно дело и стали головной болью Генпрокуратуры.
Кольчугин буквально достал генерального своими думскими запросами – под телекамеры, с шумом на всю страну. Городская прокуратура не справлялась, а Кольчугин торопил: вдруг до него доберутся? И генеральный, ради спасения чести мундира, согласился взять расследование на свою контору... А что делать, если Кольчугин – зам руководителя самой скандальной фракции Госдумы?
– Это я в курсе... И ты решил на меня повесить? И сообщить об этом в три часа ночи?
– Да, Саня, генеральный лично просил тебе передать. Его самого с постели подняли... Так вот Кольчугин уже прибыл к месту убийства, наорал на милицию и стал кричать: где ваш Турецкий?
– Так это он меня там ждет? – присвистнул Александр Борисович.
– Выходит, так, – вздохнул Меркулов. – Мол, ему сам генеральный тебя обещал... И в чем-то он прав. Если не ты, то другой, но если уж мы взялись, то хорошо бы собрать информацию по свежим следам.
– Костя, это приказ или пожелание?
– Приказ будет завтра, это я тебе гарантирую.
– Все понял. Ты только скажи, когда мы, Генпрокуратура, перестанем обслуживать этих психопатов, добравшихся до власти, которые набирают в помощников бывших уголовников? Им же место не в Думе, а в Кащенко!
– Вопрос не по адресу. А если хочешь знать мое мнение, то не раньше, чем электорат перестанет их во власть выбирать... Ладно, давай не терять время. И держи меня в курсе. Кстати, извинись за меня перед своими девушками. Наверно, я их разбудил.
...Когда телефонный звонок разбудил журналиста Игоря Залогина, тот сначала взглянул на часы и только потом на проснувшуюся Люсю.
– Что, опять? – спросила она. – Уже в три часа ночи?
Игорь пожал плечами, нерешительно протянул руку за телефонной трубкой.
– Я же предлагал отключать телефон на ночь, – сказал он, оправдываясь. – А ты не согласилась.
– Потому что потом я буду во всем виновата, если пропустишь что-то срочное, – сказала Люся и поднялась с постели, чтобы, по обыкновению, нарезать на скорую руку бутерброды. – Поговори уж, только не забудь включить запись, как в прошлый раз. И потише, Надю разбудишь.
Игорь пожал плечами, включил запись на автоответчике. Наверняка звонил все тот же.
– Алло, – послышался приглушенный голос Кольчугина. – Я, кажется, опять тебя разбудил.
Тот самый Петр Кольчугин, избранный вместо умершего депутата Сорокина. Разоблачительные статьи, написанные Игорем о нем и его махинациях, похоже, только прибавляли Кольчугину популярности, когда речь зашла о досрочных выборах. За что он поблагодарил при одном из первых телефонных разговоров, всех, без исключения, кончавшихся угрожающими нотками.
– Да уж, – сказал Игорь. – А мы разве на «ты»?
– Вы еще надо заслужить, – буркнул Кольчугин.
– Стараюсь, да все никак... – хмыкнул Игорь, переглянувшись с женой. – А что у вас за манера звонить среди ночи? Проверяете мою нравственность, сплю дома или в другом месте?
– А чтобы давить на вас, гадов, тех, кто злоупотребляет свободой слова! – буркнул Кольчугин.
– Не меньше, чем вы злоупотребляете своей властью и неприкосновенностью, – перебил Игорь. – Это все, что вы собирались мне сказать в третьем часу ночи?
– От моей неприкосновенности никому ни холодно ни жарко...
– Это как посмотреть, – хмыкнул Игорь. – Вы хотя бы знаете, что я живу не один? И ваш звонок мог кого-то потревожить... Что за срочность, не понимаю! Что хоть случилось?
– Так вот, только что застрелили моего партнера по бизнесу Серегу Артемова, когда он выходил из ночного клуба. А ты о нем только что напечатал статью...
– Соболезную, – протянул Игорь. – Это уже который? Второй, по-моему, за полгода.
– Третий! – воскликнул Кольчугин. – И все трое из винтовки! Причем ночью. И еще одного, Гену Афанасьева, посадили! И тоже после твоей статьи, а значит, по твоей вине! Так что, считай, это уже четвертый.
– Петр Авдеевич, и вы всерьез связываете мои публикации?..
– Ты что, ничего не понимаешь или придуряешься? – не сдержался Кольчугин. – Совпадения, хочешь сказать? Ну раз совпало, два... Ты помнишь, написал о моем однокашнике и партнере Коле Звягинцеве? И тот на другой день от пули! А районная прокуратура сначала все замяла. А городская потом не потянула. А время-то идет! Только сейчас я подключил Генпрокуратуру, ты меня понял? А тебе я так скажу: или ты прекратишь писать свою пачкотню...
– Я пишу статьи, а не приговоры, – озадаченно пробормотал Игорь.
Черт... Действительно, так все и было. Звягинцев погиб сразу после публикации о делах их концерна. Кстати, этот Сергей Артемов был руководителем избирательной кампании Кольчугина после странной гибели прежнего депутата Сорокина.