– Давай, – согласился Хелстром.
Лукас в последний раз посмотрел на убитую, но не увидел ничего нового: серая кожа, мухи и аккуратно покрашенные волосы с несколькими седыми прядями. «Она заботилась о своих волосах, наверное, гордилась ими. А теперь все исчезло, как испарившийся бензин», – подумал Лукас.
– Еще что-нибудь? – спросил Слоун.
– Нет, я закончил.
– Нам нужно поговорить, – сказала Слоуну Меган, которая стояла перед ним, уперев руки в бока.
– Ясное дело, – ответил Слоун несчастным голосом.
Лукас направился к своей машине и вдруг остановился так резко, что Слоун налетел на него.
– Извини, – сказал Лукас и повернулся к баку.
– Что? – спросил Слоун, а Коннел с любопытством взглянула на Лукаса.
– Помнишь Мусорщика Дуга?
Слоун отвернулся, вспоминая имя, затем щелкнул пальцами и с возбуждением посмотрел на Лукаса.
– Мусорщик!
– А это кто? – поинтересовалась Коннел.
– Сексуальный маньяк, помешанный на ножах, – ответил Лукас, – Он вырос на свалке, родных у него не было. О нем заботились парни со свалки. Мусорщик любил разрисовывать женщин ножом. Особенно моделей. Изображал виноградную лозу и подписывался, – Лукас снова посмотрел на контейнер, – Но для него это слишком грубо.
– Кроме того, он сейчас в «Сент-Питере», – заметил Слоун, – Разве нет?
Лукас покачал головой.
– Мы стареем, Слоун. Мусорщик орудовал давным-давно, с тех пор прошло лет десять или двенадцать… – Он замолчал и перевел взгляд на реку, а потом снова повернулся к Слоуну, – Боже праведный, семнадцать! Я тогда второй год как снял форму. Сколько обычно сидят в «Сент-Питере»? Пять или шесть лет? К тому же некоторое время назад на свет появилась новая теория лечения преступников, и многих выпустили из государственных больниц. Примерно в середине восьмидесятых.
– Первое убийство, с которым я столкнулась, совершено в восемьдесят четвертом году и до сих пор не раскрыто, – сказала Меган.
– Нужно проверить Мусорщика, – предложил Слоун.
– Вряд ли он имеет к этому отношение, но он настоящий безумец, – сказал Лукас, – Помнишь, что он сделал с моделью, за которой проследил после показа в «Дейтоне»?
– Помню, – Слоун задумчиво потер щеку, – Давай поручим Андерсону проверить его?
– Я тоже займусь им, – сказала Коннел, – Увидимся в конторе, Слоун.
– Пока, Меган, – с несчастным видом ответил тот.
В машине Слоун пристегнулся, завел двигатель и сказал:
– Слушай, тебя хочет видеть шеф.
– Да? По какому делу? По этому?
– Думаю, да.
Они выехали с пристани и направились в сторону моста.
– Слоун, что такое? – с подозрением спросил Лукас.
Слоун виновато хохотнул.
– Слушай, в нашем департаменте есть только два человека, которые могут поймать этого типа. Ты и я. В данный момент я расследую сразу три серьезных дела. На меня орут все подряд, причем каждые пять минут. Проклятое телевидение разбило лагерь прямо перед моим домом.
– Я на такое не подписывался, когда согласился вернуться, – возразил Лукас.
– Прекрати вести себя, будто ты примадонна, – сказал Слоун, – Этот подонок убивает людей.
– Если он существует.
– Он существует.
– «Собщество иезуитов», – вспомнил Лукас через мгновение.
– Что?
– «Собщество иезуитов». Они пишут две буквы после своего имени, например отец Джон Смит, СИ. Как те, что мы видели на теле Уонамейкер.
– Придумай другую теорию, – сказал Слоун, – Убойный отдел Миннеаполиса не станет гоняться за какими-то иезуитами.
Когда они ехали по мосту, Лукас посмотрел вниз, на мусорный контейнер, и увидел, что Коннел по-прежнему разговаривает с Хелстромом.
– А что представляет собой эта Коннел? – спросил он.
– Шеф тебе расскажет, – ответил Слоун, – Это настоящая заноза. Впрочем, она начала это дело. Я не видел ее вот уже пару месяцев. Быстро же она сюда добралась.
Лукас оглянулся на пристань.
– Коннел производит впечатление.
– Ей нужно как можно скорее поймать этого типа, – сказал Слоун, – В ближайшем месяце или даже раньше.
– Да? С чего такая спешка?
– Она умирает.
Глава 03
Секретарь начальника полиции была худощавой женщиной с маленькой родинкой на скуле и густыми бровями. Увидев Лукаса, она нажала кнопку интеркома и доложила:
– Шеф, Дэвенпорт пришел.
Она посмотрела на него, сложила большой и указательный пальцы, изобразив пистолет, наставила их на дверь кабинета и сказала:
– Входи.
Роуз Мари Рукс сидела за широким столом из вишневого дерева, заваленным отчетами и докладными записками, и нюхала незажженную сигарету. Когда Лукас вошел, она кивнула, секунду подержала сигарету в руке, вздохнула, открыла ящик стола и бросила ее внутрь.
– Садись, Лукас, – предложила она ему хрипловатым от никотина голосом.
Когда Лукас уходил со службы, кабинет Квентина Даниэля, где всегда царил полумрак, поражал своей чистотой и безупречной аккуратностью. Кабинет Рукс был завален книгами и отчетами, на столе валялись разрозненные листки бумаги, калькуляторы, компьютерные диски и стояли картотечные ящики. Все вокруг заливал резкий свет флуоресцентных ламп под потолком, который добирался даже до самых дальних углов. Даниэль никогда не пользовался компьютером, сейчас же рядом с письменным столом красовалась новейшая модель «Ай-би-эм», а в левом верхнем углу экрана моргала лампочка ждущего режима. Рукс заменила кожаную мебель, популярную в мужских клубах, на удобные мягкие стулья.
– Я читала отчет Купичека по делу разграбления могил, – сказала она, – Кстати, как он?
– Ходить не может.
У Лукаса имелось два помощника – Дел и Дэнни Купичек. Сын Купичека наехал ему на ногу, когда сидел за рулем «доджа каравана».
– Его не будет месяц.
– Если средства массовой информации заинтересуются делом о могилах, ты сможешь ответить на их вопросы? Или нужно будет обратиться к Купичеку?
– Конечно смогу, – ответил Лукас, – Только сомневаюсь, что они узнают об этом.
– Ну не знаю… История-то классная.
Сначала серию ограблений могил посчитали делом рук мародеров, охотящихся за обручальными кольцами и прочими драгоценностями, хотя помешанные на заговорах придурки в их департаменте твердили, что во всем виноваты сатанисты и что они используют части тел для проведения черных месс. Как бы там ни было, родственники покойных начали возмущаться, и Рукс попросила Дэвенпорта разобраться, что там происходит. Примерно в это же время стали появляться ювелирные изделия со вставками из гладко отполированных костей пальцев ног и рук. Купичек нашел женщину, которая делала и продавала эти украшения, нажал на нее, и кражи прекратились.
– Ее бижутерия действительно отлично смотрится с простым черным платьем, – сказал Лукас, – Конечно, нужны еще и сережки.
Начальник полиции криво ухмыльнулась.
– Ты говоришь так, потому что тебе на все плевать. Ты богат, влюблен, покупаешь костюмы в Нью-Йорке. Какое тебе дело до других?
– Это не так, – мягко возразил Лукас, – Но согласись, довольно трудно испытывать сильные чувства по поводу жертв, которые и без того мертвы. Почему ты меня вызвала?
Возникла пауза. Лукас ждал продолжения. Рукс снова вздохнула.
– У меня проблема.
– Коннел?
Шеф удивленно посмотрела на него.
– Ты знаешь ее?
– Познакомился примерно час назад в Висконсине. Она там всеми командовала.
– Да, это она, – подтвердила Рукс, – Всегда командует. Как она узнала об убийстве?
– Понятия не имею, – пожал плечами Лукас.
– Проклятье, она давит на ребят в отделе, – Рукс задумчиво прикусила ноготь и повторила: – Проклятье.
Вскочив на ноги, она подошла к окну, раздвинула пальцами полоски жалюзи и быстро выглянула на улицу. Когда-то она была стройной молодой женщиной и хорошим полицейским. Но долгие годы сидения в мягких правительственных креслах не прошли даром для ее физической формы.