– Так точно! – Шелестов поднялся, чтобы доложить по всей форме, но нарком поднял руку, останавливая подполковника.
– Знаю, знаю! – негромко сказал он. – Сядьте. Сидите и слушайте. В самое ближайшее время мы ожидаем прибытия в Москву премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля. Это не просто визит, это очень важный визит. На днях здесь, в Москве, пройдет очередная конференция глав государств антигитлеровской коалиции. Очередная, четвертая, и очень странная, если смотреть на нее со стороны.
Берия поднялся из-за стола и прошелся по ковровой дорожке до двери и вернулся назад. Было понятно, что он подбирает слова, хочет многое объяснить своим сотрудникам. И эти объяснения очень важны, раз нарком так старается передать их смысл. Это своего рода оперативная установка. И Шелестов, да и все члены группы прекрасно знали, что Берия умеет подбирать кадры, умеет выискивать в людях то главное, на что в самый важный момент можно положиться. Он часто давал группе важные задания, сверхважные, но никогда не ставил задач невыполнимых. Никогда не бился в истерике и, брызгая слюной, не кричал, что выполнить надо любой ценой, что все поставлено на карту и вы последняя сила, которая может спасти Родину и вообще весь мир.
Нет, Лаврентий Павлович Берия умел просчитывать ситуацию на несколько шагов вперед. Удивительно, но он единственный, кто остался возле Сталина из всех, с кем тот начинал восхождение к власти. Он был незаменим, он сумел сохранить со Сталиным дружеские отношения. Он был единственным человеком в правительственной среде, кто был со Сталиным на «ты» и мог называть его старым партийным псевдонимом Коба. Берия был великим организатором. Никто бы на его месте не смог в первый год войны организовать эвакуацию на Восток практически всей военной промышленности и практически сразу, с колес запустить там производство такой необходимой фронту продукции. Берия был всегда у Сталина под рукой, всегда давал мудрые советы и ни разу не подвел вождя.
– Странная она потому, что из всей коалиции присутствовать и что-то решать будут лишь две делегации: наша и британская. Американский президент болен, и присутствовать в качестве наблюдателей со стороны Соединенных Штатов будет Аверелл Гарриман – специальный представитель президента США в СССР и Великобритании. Аверелл Гарриман и глава военной миссии США в Москве генерал-майор Джон Дин. Не считая, конечно, других сотрудников.
– Видимо, Великобритания воспользовалась болезнью президента США и решила уладить интересные для себя вопросы с нами за спиной американцев? – предположил Шелестов.
– Практически так оно и есть, – кивнул Берия. – Все правильно. На затравку брошен один из самых важных вопросов, волнующих американцев: будет ли Советский Союз участвовать в войне с Японией на стороне союзников. Они проворонили Перл-Харбор, они завязли в островных сражениях, а Япония все больше оккупирует континентальные районы Маньчжурии. Но Черчилль, играя роль преданного друга Страны Советов, продолжает играть свою игру. Великобритания никогда не откажется от колониальной политики. Поэтому самым важным вопросом будет разделение сфер влияния на Балканах, судьба Восточной Европы и прежде всего Польши. Черчилль будет держать в узде и подкармливать Польшу, которую сам же не раз называл гиеной Европы. Поэтому на конференции будут присутствовать и представители польского правительства в изгнании, но там же будут присутствовать и представители Польского комитета национального освобождения. А это демократические и коммунистические силы. И воспрепятствовать этому Черчилль не сумел.
– Задача группы, – заговорил Платов, – наблюдение за иностранными гостями. Вы будете непосредственно допущены до первого круга охраны, точнее, внутрь его. Ваша задача вовремя выявлять поползновения шпионов, добраться до секретных договоренностей, документации. Попыток оказывать давление, выуживания информации.
– Она очень важна для нас, эта конференция? – снова спросил Шелестов.
– Нет, – неожиданно ответил Берия. – Эта конференция нам не нужна. Договоренности между государствами мало что значат, потому что очень легко нарушаются. Достаточно придумать более или менее правдоподобное обвинение – и можно забрать назад данное слово, обещание дружбы. Для них конференция – способ прощупать нас, понять нашу мотивацию, наши намерения, оценить стремление добиваться своих целей и цену, которую мы готовы заплатить за достижение своих целей. Конференция нужна странам-участницам, чтобы прозондировать почву, добраться до секретов противника, понять их скрытые намерения. Именно противника, потому что Черчилль никогда не был другом нашей страны, несмотря на все его союзнические действия, несмотря на гуманистическую деятельность его жены, в том числе и на благо нашей страны. Черчилль никогда не называл предшествующие войны 1-й мировой, 2-й мировой. Он считает их одной «30-летней войной по переделу сфер влияния». Вот и конец всякому красивому словоизлиянию. Передел сфер влияния!