— Ты уже женщина? — огорошила Клара вопросом Альбину. Та густо-густо покраснела, смахнула принадлежности туалета в раскрытый ящичек, задвинула его.
— Ну, ладно, — пожалела ее Клара. — Я к тебе по делу, — она подтянула стул, села у секретарского стола. — Плохо у нас с дисциплиной на стройке. Полный развал. Пьют, дерутся, лодырничают. Вот Олег Казаков, сопляк еще, а уже в вытрезвитель попал. Он же комсомолец.
— Да. Оттого и попал, что сопляк, — будто с чужого голоса проговорила Альбина. Клара посмотрела на нее внимательно, хмыкнула.
— Что же будешь делать?
— Недавно товарищ приходил из горкома. Милиционером оказался. Но все равно. Так вот. Олег уже разбирался. За дебош в общежитии отхватил строгий выговор. Теперь будем исключать из комсомола. Я так и сказала этому, из горкома.
— Пушин — его фамилия. А зовут Афанасием. Между прочим, хороший человек и, думаю, холостой. Напрасно ты на него так, — проговорила Клара.
Альбина встрепенулась, словно пламя на ветру, но Клара, будто не заметив этого, продолжала:
— Разбирали вы в прошлый раз не Казакова, а Козакова. Тоже Олег, но не плотник, а штукатур. Ты перепутала, Альбина.
— Не может быть! — Альбина быстро выдернула из ящика две учетные карточки, сравнила. — Верно. Ой, что же это я? Олег Козаков и Олег Казаков. Мамочка моя, а я-то думала, тот самый. Значит, у Казакова, плотника, никаких взысканий? Попал в вытрезвитель впервые? Что ж, выговор ему обеспечен.
— Здорово ты работаешь! — деланно восхитилась Клара.
— То есть как это?
— А так: чик-чирик — и готово, перевоспитан. Канцелярия!
Альбина поняла насмешку, смутилась.
— Вытрезвитель вытрезвителем, Альбина. А ведь он, кажется, и в драку замешан. Слыхала, в городе избили мужчину? Так вот, избили его, кажется, Олег Казаков и... Словом, Пушин приходил на стройку, искал виновников.
— Да, он расспрашивал об Олеге.
— Придет еще, скажи ему, пусть узнает, какой такой велосипед потерял Олег Казаков. Искал потом, не нашел. Ни велосипед... ни Флора.
— Какого Флора?
— Ну, тебе лучше знать! — рассердилась Клара. — Флора не знаешь? Бригадир плотников, Флор Мартынов, известен тебе?
— Известен.
— Ну вот, и шевели мозгами. Понятно?
— Ничего не понимаю.
— Тогда слушай, — горячо сказала Клара. — Бдительность, знаешь, что это такое? Хулиганы бросили велосипед. И наш Олег искал велосипед. Надо сообщить об этом в милицию — пусть разберутся. Понятно теперь?
— Понятно, но... Олег же был в милиции, его уже выпустили, значит...
Альбина не договорила. В дверь постучали, и, не дожидаясь разрешения, в комитет вошел Олег Казаков.
— Здравствуйте. Я не помешал? — вежливо поклонился Казаков и стянул с макушки кепку.
— Вот он и сам! — воскликнула Альбина. — Легок на помине. Сейчас мы обо всем узнаем из первых рук. Ты как попал в вытрезвитель?
— Поздно, Альбина.
— То есть? В каком смысле?
— Я уезжаю, зашел сняться с учета.
— С учета? Почему? — Альбина округлила глаза.
— Уволился. Попросился у начальства. Отпустили.
— Кто отпустил?
— Мастер, прораб, отдел кадров. Всех обошел за полчаса. Все улажено, бумаги подписаны. Вот, — Олег извлек из грудного кармана бумажку, протянул Альбине. Но Клара перехватила листок, заглянула, только после этого отдала Альбине.
— Выходит, стыдно стало перед товарищами, испугался наказания?
— Ничего не испугался. Мне надо уезжать. В другой город. Дядя у меня там. Дядя — брат моего отца. Вот он и решил меня воспитывать. Не очень улыбается мне это, но ничего не поделаешь. Уезжаю, словом. А чего ты спрашиваешь? Тебе же меньше хлопот. Не только на моей — и на твоей шее будет висеть мое взыскание. А уехал — простой выход из дурацкого положения. Все в ажуре, оформляй снятие с учета, — выпалил Олег, словно прочитал по бумажке.
Альбина покачала головой, повертела в руках копию распоряжения об увольнении.
— Ну что же, раз начальство отпустило, не имею права задерживать.
Подбив волосы, Альбина уселась за стол и с деловитым видом принялась заполнять бланк.
Клара рассердилась.
— Не отпускай его, Альбина. Надо сначала выяснить все, чтоб о нем ничего плохого не думал никто.
— А кто обо мне плохо думает? — спросил Олег, глядя куда-то в окно. Глядеть на Клару он не решался. — Тебе я вроде ничего плохого не сделал. А если попал в вытрезвитель, то и поплатился сам. Мастер с прорабом меня уже проработали, будь здоров. Осознал на всю жизнь, больше не буду пить. Зарок.
— Правильно, — похвалила Альбина Олега, словно малыша. — Значит, так. Плати членские взносы за два пропущенных месяца, и все. Давай сюда комсомольский билет.