Стражники расступились, и моему изумленному и облегченному взору предстал человек в черном плаще, на черном, в золотом украшенной сбруе, коне. Лицо его было закрыто черной маской. Рядом с ним стоял запыхавшийся и молчаливый Маклака, вызвавший во мне желание драться до последней капли крови.
Человек в черном спешился и быстро подошел ко мне.
Я выставил вперед хозяина зверя, надеясь перед смертью хоть кого-нибудь прикончить из этой вороньей братии.
– Не надо, – мягко сказал незнакомец, даже не дрогнув перед угрозой, и голос его показался мне знакомым. – Храбрые люди не ведут себя подобно безумцам, не разбрасываются жизнью, они сохраняют ее, чтобы потом отомстить, – спокойно сказал он, и под маской заиграла довольная улыбка.
Я опустил кинжал, узнав в незнакомце хотера набожника, которого я так ловко обманул в ту ночь, когда первый раз послужил на благо Шанкор. И этот человек возвращает мне мои же слова, застав меня в положении, подобному тому, в каком был он сам в ту памятную для нас обоих ночь.
– Как я помню, тогда вы сохранили мне жизнь, – сказал он, – чтобы я смог вам отомстить, было бы крайне неблагородно с моей стороны не сделать того же. Ваше оружие, господин каро.
Стража, обступившая нас, встрепенулась и заволновалась, как море, услышав, кого они чуть было не убили. Ах, эти суеверия! «Каро! Каро!», – побежал по толпе любопытных прохожих еле внятный взволнованный шумок.
– Я жду, Андрэ, – ласково напомнил о себе хотер.
Голос этот, мягкий, успокоил меня, да и что я, в конце концов, мог сделать с толпой вооруженных до зубов людей? Ничего!
Я повернулся к Маклаке и сказал, указуя на него кинжалом:
– А с тобой я еще разберусь. Ты в аду будешь гореть, гнида!
Я протянул хотеру хозяина зверя острием вперед. Хотер одобрительно хмыкнул и ухватил кинжал за рукоятку поверх моей руки. От прикосновения этого меня как током ударило, рука потеплела, сознание помутилось, а в голове побежал шепот разных голосов, и взревела музыка: «Приходи ко мне, морячка, я тебе гитару дам!» На этом все и оборвалось.
Хотер лежал на тротуаре, сжимая в руке кинжал и, словно рыба, ловил ртом воздух. Маска была снята, открыв моему взору молодое лицо с правильными и знакомыми чертами. Стражники прыскали в него водой и пытались привести в сознание.
Словно громом ударило меня. Хотер был похож на меня самого, только он не был блондином! Ошарашено я смотрел на его лицо, не в силах поверить очевидному. Я хотел, было, подойти к нему и рассмотреть поближе, но сделать даже шаг мне не дали: грубые руки сорвали с меня парик, схватили за волосы и повалили на землю. Тут же я почувствовал, что руки вяжут веревкой так крепко, что даже поморщился от боли.
Над самым ухом моим проревел грозный голос:
– Чертов демон околдовал господина хотера. Не прикасайтесь к нему.
Народ врассыпную бросился прочь. Все зеваки, желавшие поглазеть на демона и ставшие свидетелями того, как каро прикосновением уложил хотера, словно ветром унеслись с улицы, даже стража отошла на безопасное расстояние, предоставив мне извиваться в пыли и тщетно пытаться встать.
Грубый голос Маклаки приказал взять меня и отвести в сторожку. Ему пришлось повторить несколько раз, прежде чем самые отважные решились подойти ко мне. Меня поставили на ноги и велели идти прямо, тихонечко тыкая мечами, касаться демона все же боялись.
Меня завели в сторожку и усадили на табуретку в углу. Человек десять стражей встали у входа и не сводили с меня испуганных и недоверчивых глаз. На улице раздавались крики: «Лекаря! Лекаря!», и я с тоской подумал, что теперь мне припишут еще и убийство взглядом.
Лицо хотера не выходило у меня из головы. «Неужели я схожу с ума?! Может быть…»
Додумать мне не дали. В сторожку вошел решительный начальник стражи и, указав на меня пальцем, сказал:
– Его приказано доставить в Замок Роз.
На голову мне нахлобучили мешок с прорезями для глаз и велели встать. Без лишних разговоров я поднялся и, не желая, чтобы в меня тыкали мечами, добровольно пошел за конвоем.
Очень тихо прошли мы пол города. Вид ведомого конвоем преступника не был редким зрелищем, а то, что преступник был демоном, держалось в строжайшей тайне, чтобы не вызвать беспорядков. Думаю, что наиболее любопытные зеваки с Базарной улицы дорого поплатились за интереснейшее зрелище пленения каро.
Мы без лишних разговоров пересекли Тюремную площадь, и оказались перед внушающим ужас Замком Роз. Огромный сумрачный оплот суда и тюрьмы. Величественный, из обтесанного темного холофоля, его башенки были покрыты золотой черепицей, но один только взгляд на небольшие зарешеченные окошки менял это впечатление волшебной красоты. Никто не выходил из него живым. Только телеги с телами выезжали через площадь в Город. Вид величественного каменного замка поверг меня в угрюмую тоску. «Вот и я не выйду отсюда живым», – подумал я.