Уже давно народ был недоволен политикой набожника и бездействием Императора. Вокруг обиженной Ала-Тер стали собираться другие обиженные, и теперь повстанцы – это сила, которую боится набожник, которую боится народ и даже Император! Единственное, чего хотят повстанцы, – прогнать Тобакку и хотеров из страны, чтобы воцарился мир и порядок, бывшие до него.
В словах Жуки, когда он говорил об этом, чувствовалась несгибаемая уверенность и какой-то особый магнетизм, каким яростным огнем, какой страстью горели его глаза, как он преображался из оборванного бродяги в гордого и свободного человека, и как часто его проповеди заканчивались приступами безумия!..
Однажды поутру, уже после завтрака, я вместе с Марци-Марцибусом возлежал на небольшом пригорке за деревней, наслаждаясь прохладой в тени раскидистых деревьев – палакамов, которые обладали поистине величественной кроной.
Лето было в самом разгаре, и разгар этот похож был на баню, а солнце на главного банщика. Я люблю лето, но когда на улице такая жара, что плавятся кости, очень хочется зимы и прохлады.
Марци, ничком раскинувшись на траве, насвистывал какую-то бравурную песенку, я же предпочитал послушать других певцов – пернатых.
– Вот скажи, Марци, ты веришь в существование разных миров? – спросил я.
– Донджи говорит, что есть только один мир – Империя, – ответил он, покачивая ногой.
– Марци, во Вселенной существует множество планет и миров, много измерений, и миры в разных измерениях так похожи!
– Донджи говорит, что мир один, и я ему верю, – гордо ответил Марци.
– Эх, Марци-Марцибус, – посетовал я, – если Донджи скажет, что у тебя две головы, ты тоже поверишь?
– Ну, это заведомо ложь, Андрэ, я знаю, что у меня одна голова; но ведь я не знаю, один ли мир, а Донджи старый и мудрый, поэтому я верю ему.
– Глупый ты, Марци, глупый мальчишка. Я сам лично был в этих мирах и точно тебе говорю, за краем Хотии океан, но за океаном другие земли. А если путешествовать по временам и измерениям – Мир бесконечен.
– Я не понимаю таких разговоров, Андрэ! – горько воскликнул он.
– Хорошо, давай поговорим о любви. Ты влюблен в девушку? – спросил я.
– Ну что ты, на самом деле! – покраснел он.
– А! Значит, влюблен, – усмехнулся я, заметив предательский цвет лица друга. – Она красивая?
– Чертовски красивая, – выдохнул он. – Но она на меня и не смотрит, ведь я еще не воин и не охотник, я беден и не ношу усов. Вот ты, Андрэ, другое дело…
– Можно подумать, я состою из одних достоинств! – засмеялся я.
– А как же! Ты брат хозяина деревни, у Хоросефа детей нет, а ты убил серебряного зверя, значит, после его смерти хозяином станешь ты. Ты доблестный воин, сильный мужчина. Ты красив необыкновенно. Завидный жених!
– А как же личные качества? – удивился я.
– Личные? – Марци рассмеялся. – Да какая девушка обращает внимание на личные качества!
– А вот для моей невесты важны личные качества!
– У тебя есть невеста? – лицо Марци вытянулось от удивления. – Но кто она?
– Моя невеста осталась в другом мире, – горько произнес я. – Самая красивая девушка на свете! Самая добрая и ласковая! Глаза ее будто два солнца, кожа нежная, сердце горячее и пламенное, и любовь ее не остынет вовек!
Марци рассмеялся.
– Но ведь ты больше не вернешься к ней, Андрэ. Теперь ты принадлежишь нашему народу и должен выбрать в жены одну из наших красавиц. Я знаю, у бродяги в каждом городе остается жена, но настоящей становится только одна, одна и навеки, Андрэ! Любить можно множество женщин, но всех их затмит та, что суждена небом!
– Ах, Марци-Марцибус, но именно она суждена мне небом, она моя! Одна и навеки!
– Но где она, Андрэ? – хитро спросил Марци. – Где-то далеко, возможно, в другом мире, раз ты веришь в его существование. Но откуда ты знаешь, что она до сих пор твоя невеста, что другой уже не осыпает поцелуями ее уста?
– Она ждала меня пять лет, неужели ты думаешь, изменит за месяц? – сердце мое наполнилось смутою.
– Андрэ, господин мой! Ты старше и мудрее, но совершенно не знаешь женщин. Однажды Жука рассказывал мне о море. Так вот, я думаю, что сердце женщины – это море, так же много может вместить, и так же много отдать, но и, как море, оно изменчиво! Шторм собирается за минуты, а для любви и мига достаточно!