Свадебный поезд двинулся по деревне, мы заходили в каждый дом, предлагали чарку хлипсбе и приглашали на свадьбу всех желающих, включая женщин и детей. Это было утомительная и нудная процедура. Когда мы вошли в дом Марцибуса, я тщетно пытался говорить громко, Марци так и не появился посмотреть на своего друга, а чарку выпил его выживший из ума дед.
Лишь к обеду, весь взмокший, свадебный поезд подошел к дому невесты (Серпулия жила на втором этаже хоросефских хором). Сопревшие, усталые нарядные гости с кислыми минами, хмурый жених, неудачно пытающийся изобразить улыбку, музыканты, вконец удудевшиеся в сопелки и измозолившие пальцы о свои побрякушки, – все мы подтащились к заветному порогу, но котором с тревогой на лице стояла Фелетина. Она умоляюще взглянула на меня, и я ответил ей ободряющим взглядом.
Хозяйка широко улыбнулась и пригласила гостей войти. Толпа с радостью ворвалась в прохладный дом и расселась на специально расставленные лавки.
Серпулия сидела у окна в резном кресле, в одеянии невесты она была неотразимо хороша. Но она была бледна, на лице застыла маска отчаяния и отрешенности, глаза, всегда такие веселые, были полны слез.
Фелетина подошла к невесте и шепнула ей на ухо пару слов. Серпулия встрепенулась и удивленно взглянула на меня.
– Жених пришел за невестой! – громко гаркнул Хоросеф, да так, что я от неожиданности вздрогнул.
Гости закричали и затопали ногами.
– Пусть жених возложит дары! – опять гаркнул он и подтолкнул меня вперед. Полученного толчка хватило, чтобы я удачно долетел до Серпулии и вовремя успел затормозить, не сбив невесту.
– Пусть! – опять зашумела толпа…
Когда с нудной церемонией возложения даров было покончено, мы отправились на главную площадь. Там уже все было готово: усыпанная цветами, она походила на сладкий праздничный торт, даже столб казней был обвит раскрашенной гирляндой.
Донджи в белом ритуальном наряде приветливо помахал нам рукой, и мы подкатили к нему. Старик сделал знак, и два помощника поднесли ему жаровню с раскаленными углями и брачное клеймо. Он попросил нас подать ему правые руки и выжег на наших предплечьях брачные знаки. Это было весьма болезненно, я с трудом сдержался, а Серпулия застонала и покачнулась. Слезы покатились из ее глаз, когда Донджи начал читать молитвы своему изуверскому богу. Серпулия тихонько всхлипывала, кто-то в толпе, расчувствовавшись, громко высморкался. Минут десять бормотал Донджи и, когда, наконец, закончил, толпа экзальтированно закричала:
– Да здравствует муж и жена! Добрых им детей! Богатой жизни! – и, подхватив нас, понесла к дому Хоросефа.
Свадебный стол ломился от жареного мяса, фруктов, разнообразных яств, кувшинов с хлипсбе. От желающих праздновать мою свадьбу не было отбоя, и пришлось накрыть добавочные столы прямо под открытым небом. Обрадованные гости начали рассаживаться и поднимать кубки за здравие жениха и невесты, только жених и невеста были печальны и хмуры. Ставя передо мной блюдо с мясом, Фелетина шепнула мне на ухо:
– Сегодня после полуночи Жука ждет вас у озера, – и исчезла в суматохе толпы.
Во время свадебного торжества я несколько раз пытался сообщить Серпулии радостную новость, но каждый раз, когда я наклонялся к ее уху, возбужденные гости требовали поцелуев. Девушка стойко сносила мои прикосновения, не выказывая особого отвращения.
Чем дольше длилась гулянка, тем тревожнее я поглядывал в окно: солнце уже село, а луна поднималась все выше и выше. Наконец, Хоросеф встал:
– Гости! Братья! Не пора ли жениху и невесте вкусить брачного ложа, не пора ли им стать мужем и женой?! – крикнул он.
– Пора! Пора! – раздались в зале нестройные возгласы.
Я поднялся из-за стола и подал руку дрожащей Серпулии. Миновав зал под громкие одобряющие возгласы, я устало втолкнул ее в комнату и в изнеможении сел на кровать. Смеясь, я похлопал по подушке.
– Ну что, невестушка, иди ко мне.
Серпулия побледнела и закачалась, не подхвати я ее, она упала бы на пол.
– Что ты, милая! – успокаивал я ее. – Я шучу, дурочка!
Она громко разрыдалась и крепко обняла меня.
– Ну-ну, успокойся. И нечего лить слезы, погоди еще чуть-чуть, скоро вы с Марци сядете на коня и будете далеко отсюда, – с горечью добавил я.
Не переставая всхлипывать, Серпулия упала на пол и обняла мои колени.
– О, мой господин! – воскликнула она, прижимаясь ко мне щекою.
Безуспешно пытался я оторвать ее от себя, никакие уговоры не помогали.
– Послушай, Серпулия! – рявкнул я. – Ты жена мне или нет?!
– Не жена – невеста! – победно сказала она.