– Ну что? – спросил вдруг у нас Мишель Зубавин. – А не хотелось бы полетать?
– Очень бы хотелось, – ответила за меня Анастасия. Глаза ее радостно заблестели.
– Да там у вас в приборном щитке какую-то детальку Левонидзе вывернул, – сказал я.
– А мы и без деталек полетим! – уверил Мишель. – Мой крылатый конь на голом энтузиазме пашет. Ну, пошли, что ли?
– А я, а я? – спросил оказавшийся тут же Бижуцкий.
– Ты, отрок, в другой раз, – ответил Зубавин и похлопал его по плечу.
Мы залезли в маленькую кабинку, плотно уселись, пилот стал щелкать переключателями, лопасти завертелись. Через несколько минут вертолет взмыл вверх. Некоторое время «стрекоза» кружила над нашим Загородным Домом. Внизу стояли маленькие люди и махали нам руками. Но лиц я уже не различал. Знал лишь, что я люблю их всех. Какими бы они ни были.
Вертолет поднялся еще выше, взял курс на северо-восток. Клиника и табор остались позади. Внизу тянулась серебристая лента реки, мелькали крошечные домики, расстилалось широкое поле, чернел массив леса. И все это – Россия с ее необъятными, таинственными просторами, а моя клиника в ней – лишь маленькая точка. Я отчетливо понимал, что выздоровление всего и всех близится. Это зависит только от нас самих.
– Ну как, нравится? – прокричал Зубавин.
– Кажется, я лечу прямо в небесный рай, – сказала Анастасия.
– Почему нет? – произнес я. И подумал, что путь к счастью лежит через открытые врата. Нужно лишь не ошибиться дверью.