Я взяла кубок и залпом осушила его, пытаясь унять дрожь.
Царевич Стоум.
Кто же тогда Гриша?
Я старалась не дышать, чтобы отчетливее слышать разговор за противоположным столом.
Посол продолжал:
– И вместе с ним сегодня прибыл и царевич Яр из Беловодья.
Краем глаза я увидела, как посол указывал на Гришу.
Дыши, Ава, дыши.
– Душечка, с тобой все хорошо?
Спросила меня Софа, сидящая напротив. Она была женой одного из помещиков, приближенного ко двору. Софа озабочено всматривалась в мое лицо, слегка щурясь, собирая еще больше мелких морщинок вокруг глаз.
– Да, – заикнулась я, – мне непривычно тут быть. Столько много знатных особ. Да и царевичи тут.
Софа мило улыбнулась мне.
– Ну что ты, царевичи – частые гости. Поговаривают, что у царя все-таки есть дочь, которую он тщательно скрывает. И доченька на выданье. Понимаешь, о чем я говорю?
– Царица бы сказала мне, – тень сомнения промелькнула у меня в голове. Неужели Белозар действительно решил воспользоваться наместничеством и пригласил для этого посла из Лыса.
– Не все царица должна докладывать своей служанке, – протянула она, запивая вином из кубка и с ухмылкой в карих глазах, посматривая на меня.
Скрывать царскую дочь от Ордена сродни богохульству. Если бы царская семья скрыла свое чадо, Обряд Светочи не мог бы состояться, а следовательно, быть беде. Орден не допустил бы такого.
Я придвинулась к Софе ближе и заговорщически зашептала:
– А как же Орден? Он бы допустил такое?
Софа от удивления поперхнулась вином и закашляла в исступлении. Его глаза округлились.
– Эти старухи уже ничего не могут сделать, – шикала она сердито.
Убедившись, что нас не подслушивают, она продолжала:
– Весь этот Орден давным-давно уже никому не нужен. Только страху нагоняют почем зря.
Я ахнула про себя. С такими слухами я тоже была знакома. Мирное время давало свой отпечаток – все забыли, что такое, бояться чудовищ из Пустоши.
Такое отношение к нам для меня не было удивительным, но все же.
За многие мирные годы все больше людей перестали верить в силу Мораны. Без нападений мороков и магии нашего Ордена не было, люди переставали верить в силу избранниц. Сомнений с каждым годом становилось все больше, и цари все чаще недовольно роптали на старые обычаи. Пожалуй, только Обряд передачи власти и усмирял их от того, чтобы наложить настоящее вето на весь Орден Мораны.
– О, вот и знаменитые перепела, Марты. – воскликнула Софа, накладывая себе в блюдо румяную птицу с печенным, молодым картофелем. Она уже напрочь забыла о нашем разговоре и начала с удовольствием пробовать поданную еду.
Мне же кусок в горло не лез.
Печально взглянув на свое пустое блюдо, я решила положить хотя бы несколько ломтиков сыра, чтобы не привлечь внимание маленьких помощниц поварихи, которые снова туда-сюда рядом со столами и предлагали гостям разные яства.
Налив из кувшина в свой кубок еще воды, я начала прислушиваться к разговорам сидящих рядом со мной людей.
– А вы слышали, что в этот раз царевич Стоум будет претендовать на Светоч?
– Да ты что? А как же старший царевич?
– А его царь отлучает от трона за свое распутное поведение.
Тихо перешептывались двое мужчин рядом, то и дело бросая взгляд в сторону посольского стола.
– Тише ты. За такое могут и высечь.
– А мне не страшно, потому что это правда.
Видбор действительно славился своим буйным нравом. Являясь старшим царевичем, он часто участвовал в походах на ведьмаков возле Лысой горы и всегда возвращался с трофеями. Так он называл молодых ведунь, которых приводил в царский дом. По слухам, которые доходили и до нас, Видбор заставлял их обучать его старым ритуалам, чтобы он смог заполучить магическую силу Ордена и силой захватить власть.
Стоум же, по рассказам наших матушек, славился своими дипломатическими уловками и пробивался к власти при помощи союзов с другими сильными домами Яви.
– Самый сильный враг – тот, кто заговаривает зубы, – чеканила матушка Наталья на очередном уроке. – Бойтесь сладких речей вашего противника, потому что они могут запутать вас, и вы обязательно падете от его меча.
Пусть это было сказано и в отношении мороков, но именно к Стоуму ее слова подходили с точностью.
Его надменный взгляд возник в моих воспоминаниях, и я поежилась.
В нем действительно было что-то очень неприятное и настораживающее.
Я повернулась, чтобы бросить быстрый взгляд на послов и наши глаза со Стоумом встретились.
Он смотрел на меня пристально, не отводя своего взгляда и при этом на его лице не дрогнул ни один мускул.
Стоум иногда кивал, подтверждая слова другого мужчины из своей свиты, который с жаром что-то рассказывал ему на ухо и когда мужчина закончил свой рассказ, Стоум повернул голову к нему и что-то коротко произнес.