Каштановые волосы Ирины были заплетены в косу и собраны в виде венца на голове, но непослушные вьющиеся локоны все равно выбивались и обрамляли ее смуглое лицо, которое сейчас выражало большое беспокойство. Серые глаза сияли сильным страхом, а пухлые губы были сжаты.
Я впервые видела сдержанную Ирину такой обеспокоенной.
– Вы мне нужны, – прошипела она. – Я уже предупредила матушек, они вас отпускают со мной.
– Что случилось? – так же шепотом выпалила Ася. Она тоже не привыкла видеть страх в глазах Ирины и из-за этого напряженно сжалась.
Марфа же была собрана и на ее лице не промелькнуло даже намека на то, что ее это тоже встревожило.
– Идем. Я расскажу все по дороге, – поторопила Ирина, и не дожидаясь нас, пошла к задней двери, которая неприметно расположилась за помостом.
Я торопливо спустилась, увлекая за собой встревоженную Асю и молчаливую Марфу, и пошла следом за Ириной.
Шаг ее был быстрым и очень уверенным, мы с большим трудом поспевали за ней.
– Вам необходимо зайти в оружейную и переодеться, – командовала она, не сбавляя шаг, пока мы шли по боковому, темному коридору, ведущему в оружейную. – Нам поступило донесение, что один из солдат ушел из казарм в деревню. По словам очевидцев, он был в патруле по ту сторону слишком долго и вернулся странным. Глупец! Есть подозрение, что он проклят.
Я услышала, как рядом испуганно ахнула Ася. Нас не часто брали к таким солдатам и, если в этот раз нас понадобилось трое, значит, дело действительно очень серьезное и не требует промедлений.
– Одевайтесь, берите мечи. Я буду ждать вас на улице, – сказала Ирина, оставляя нас возле дверей оружейной.
Мы поспешно вошли и стали собираться.
Наша оружейная была не слишком большой, потому что большинство послушниц имели свое собственное оружие, за которое отвечали самостоятельно, поэтому оно хранилось у каждой в ее покоях.
А этот склад был больше для охранников нашего Ордена, но все равно, в оружейной всегда был достаточный выбор мечей, копий, топориков и ножей. С правой стороны от входа, на крючках висела наша форма – всегда кроваво-красная, чтобы выделять нас среди толпы вояк.
Мы быстро переоделись в такие же стеганые жилеты и белые рубашки, накинули плащи, помогли друг другу убрать свои волосы в венцы на головах и принялись выбирать оружие.
Видно было, что каждая из нас борется с волнением. Нет, мы не боялись встретиться с монстром, в которого мог превратиться солдат. Мы боялись того, что он все еще человек, и нам придется казнить его публично, за оставление своего поста и нарушения приказа. Голову с плеч… без ритуальных отпеваний, чтобы не позволить его душе вознестись к нашей богине и переродиться. Самая страшная из смертей.
Выбирая средний меч, я краем глаза увидела, как Ася берет маленький топорик и вешает себе на пояс. Она тоже понимала, что мы идем казнить и выбрала самое подходящее оружие для быстрой смерти. Ох, Ася. Со своим волнением она уже справилась, и теперь, ее всегда улыбчивое лицо, стало таким же каменным и мрачным, как и лицо Марфы.
«О боги! Дайте этому солдату шанс на достойную смерть.»
Полностью готовые отправиться в дорогу, мы вышли на задний двор, где нас уже ждала Ирина, с еще двумя стражницами: Ольгой и Алёной.
До солдатской деревни было недалеко. Она расположилась чуть подальше о нашей крепости в лесу, в десяти минутах ходьбы. Брать лошадей не было никакого смысла – проходить сквозь лес с ними было бы сложнее, чем на своих двоих.
– Мы готовы, – отрапортовала Марфа.
Ирина кивнула, и мы все вместе направились к короткой тропе, которая была протоптана солдатами от нашей крепости до самой деревни.
Мы шли в полном молчании, каждый погруженный в свои мысли. Даже не обсуждали план наших действий, если пойдет что-то не так. Все понимали, что ситуация могла резко меняться в зависимости от состояния солдата и подобрать необходимую тактику мы могли только на месте.
Дошли мы, как и предполагалось, очень быстро. На лесной поляне, близко к друг другу, расположились каменные одноэтажные домишки, покрытые соломенными крышами. Некоторые из них покосились, а другие были настолько старыми, что давно поросли мхом и вросли в землю, почти по самые окна.
Людей на улице не было, видимо всех предупредили не выходить из дома. Когда мы проходили по главной дороге маленькой деревушки к дому солдата, зеваки мелькали в окнах своих убежищ, с удивлением и страхом провожая нас взглядом.