Другие деньги – другой риск. Оружие и взрывчатка нужны тем, кто стреляет и взрывает, нужны анархистам и прочим «борцам за свободу». Это уже политика, это «высшая измена», меньше, чем на жизнь, в эту игру не играют. Но просто сдать «рыбаков» нельзя, им ведь тоже найдется, что рассказать про констебля Фрайма. Действовать надо иначе, тоньше... по-эльфийски, мысленно восхитилась я. Там словечко, сям слушок, тут – сплетня... умные в грабители не идут, а из жадных дураков рано или поздно кто-нибудь клюнет на приманку. И тогда останется лишь обеспечить себе надежное алиби. А для этого лучше взять кого-то наивного, неопытного, совсем ничего не понимающего в тонкостях людских дел.
Наклонившись, констебль поднял оброненную Смейзи винтовку и большим пальцем чуть отжал курок.
– Так и думал, что сберег он один выстрел! Хитрый гаденыш-то... ну ничего, уж теперь он попляшет. Кайлу-то все равно, хитрый ты или не очень, оно тюк да тюк.
А если с алиби выйдет заминка, то свидетеля можно и сбросить с игровой доски, холодея, осознала я.
– Вы уж простите, инспектор, что так вышло...
Тусклый масляный блеск отраженного света на кружке дульного среза был похож на отблеск змеиной чешуи. Словно кролик, я глядела на черноту, из которой в любой миг могла выпорхнуть смерть. Яркая, красивая, с пышным хвостом полыхающих искр...
...моя смерть.
– ...и в мыслях не было, что дело так обернется!
Люди плохо видят в полутьме, а запахов почти не различают. Уверена, Фрайм так никогда и не узнал о моем страхе.
– Все в порядке, констебль! – для человека мой голос должен был казаться веселым и беззаботным. – Я... люблю разгадывать загадки по ночам.