К метро она идет мимо Шуховой башни — ажурной громады, подпирающей низкое московское небо. Некоторое время назад Нодельма обращает внимание, что на одной из верхних перепонок башни копошатся белые бесплотные существа. Пять или семь… Сначала думала, что птицы, или ей показалось, остановилась специально посмотреть, пригляделась — ангелы, блин.
Позже у нее с этими ангелами что-то похожее на дружбу завязывается, они ее не трогают, и она про них никому не рассказывает. Живут своей жизнью, занимаются повседневными делами, учитывают ее, но в существование не вмешиваются, так только, если посмотрят в ее сторону или рукой махнут. Они отовсюду видны, в какой части Москвы ты бы ни находился: если Шухову башню видишь, значит, и ангелов, излучающих белый свет, тоже. И имена у них странные, из цифр состоят. Тот, что повыше, зовется 791, рядом — 313 и 692, а та, что явно девушка (разве может быть у ангела пол?!), — 698. Есть еще 222 и 111. Иногда на башне тусуется 792, но чаще всего его там нет. Нодельма быстро привыкает к их параллельному существованию. Бегло бросает взгляд на Башню, фиксирует копошение — и далее по делам бежит. Или думу свою думает.
В метро Нодельма покупает газету, чтобы меньше смотреть по сторонам. Ее раздражает девочка с бельмом на глазу, попрошайничающая на операцию в переходе с «Октябрьской-радиальной» на кольцевую. Утром здесь всегда пробка, толпа, чужие запахи. Слепая девочка стоит рядом с торговкой громко бренчащими игрушками — у них в глазах мигают лампочки, и они делают тупые, механические движения: все проходящие автоматически реагируют на шум и грохот, а потом замечают попрошайку с бельмом. Некоторые подают, Нодельма сама пару раз видела. Противно.
От «Добрынинской» до офиса пять минут ходьбы. Здесь тоже есть постоянный попрошайка. Он сидит возле обменника с двумя большими собаками. Утро еще, а он уже тягостно пьяный, сидит, уронив голову, будто в ней зашит чугунный шар с железными опилками.
Раньше, пробегая до конторы по улице, Нодельма на курсе валют сосредоточивалась — почем нынче доллар да евро продают-покупают. Информация почти бесполезная, главное, поверх людей смотреть, выше нищих и торговцев, их лиц помятых. Теперь же она себе другую отвлекаловку нашла — выходя из метро, тут же лезет в карман за сигаретами, прикуривая на ветру.
Да-да, Нодельма курить начала. Чтобы быть поближе к Кня. Потому что он тоже курит. «Parliament light», про них Фоска говорит, скорчив презрительную мину: «дамские сигареты». В офисе курить нельзя: компанией владеют американцы, а они с этим шутить не любят. Поэтому все двадцать шесть этажей, словно школьники на переменке, бегают вниз. Вот и Кня был там, у парадного входа, неоднократно замечен, слаб человек. Пару дней назад Нодельма спросила у Фоски первую сознательную сигарету. Вечером они сидели в кафе «Суп» возле Белорусского вокзала, поедая что-то остро-кислое. И мальчик сливки подавал… Та сделала вид, что не удивилась, дурное дело — нехитрое, но вопрос прилежания и упорства. Точнее, техники. А с техникой Нодельма дружит всю сознательную жизнь.
Вот и сейчас Нодельма с удовольствием закуривает. Тем более, что ничто теперь ее не радует и даже погода кажется похожей на музыку c последних пластинок группы «Radiohead» — мутная, зудящая, замкнутая на себе, с редкими проблесками гармонии в зимнем небе. Словно бы с самого утра, сразу же, без объявления воздушной атаки, начинаются сумерки, вечер.
— Я тоже сначала решила, что Ольга с двенадцатого этажа — его любовница, — делится сокровенным Светланка, они с Нодельмой стоят в курилке, высокомерно обозревая окрестности, — они все время вместе ходят курить, а это, согласись, серьезное основание…
Нодельма смеется:
— Да никого у него нет, я точно знаю.
— Послушай, подруга, ну откуда же ты это можешь знать? — вызывает на откровенность Светланка.
— Просто знаю, и все. Можешь мне поверить. Тем более, что мы же с тобой тоже все время ходим курить вместе. Но это же не значит, что у нас с тобой связь. Если только душевная…
— И то верно. — Светланка смеется и поправляет очки.
Дует ветер, мимо бизнес-центра, раскачиваясь и напевая, неторопливо шествует колонна кришнаитов. Все, как один, в оранжевых куртках, россыпь апельсинов. Натуральный апельсиновый сок. Дикое зрелище. Кришнаиты, несмотря на злую московскую погоду, поют что-то позитивное, из-под курток торчат юбки, подоткнутые за пояс. Нодельма отвлекается буквально на полминуты, не больше, а когда оборачивается, боковым зрением отмечает, что ни Кня, ни Ольги с двенадцатого этажа уже нет.
Нодельма не преувеличивает — она действительно знает про Кня все, что один человек может знать про другого человека. Мы живем в режиме автодоноса, постоянно оставляя следы. Бога нет, другие люди заняты собой, но если кому-нибудь придет в голову составить чей-то портрет, недостатка в свидетелях и свидетельствах не случится.
Любопытство Нодельма удовлетворяет, превышая профессиональные полномочия, ибо служит в исследовательском центре «Платон & Co» сетевым администратором, сисадмином. Deus eх maсhina. Бог почти. В ее ведении находится подразделение безотказных механизмов, с помощью которых можно контролировать жизнь других людей. Лишь отчасти, в рабочие часы, но тем не менее можно. Ведь чем только у нас не занимаются в присутственное время помимо работы!
Кня исключением из правил не является. Приходя на службу, он развивает бурную деятельность, лишь косвенно помогающую компании продвигать плоды торжества интеллекта. Как уже точно выяснила Нодельма, первым делом Кня просматривает почту, все четыре своих ящика (плюс официальный, корпоративный), затем, вдоволь наотвечавшись друзьям-приятелям, родственникам-знакомым, кои водятся у него в неисчислимом количестве, Кня, словно Мороз-воевода, ежедневно обходит свои виртуальные владения, заглядывая на сайты самого разного содержания.
Порой, между прочим, достаточно фривольного, если не сказать разнузданного. Никакой системы, а тем более особого интереса во всех этих посещениях Нодельма найти не может, списывая непонятные проявления on-жизни Кня на особенности мужской психологии, кризис среднего возраста, сложности обживания творческой личности в чуждых условиях корпоративного бизнеса, да на что угодно, лишь бы уйти от прямых и простых ответов на вопрос — зачем нормальному (нормальному ли?!) человеку нужны все эти страсти, занимающе его тоскующую лень?
И как вообще ей может нравиться столь перверсивный перец?! Осуждать она его вроде бы как не имеет права, хотя, чего греха таить, осуждает, конечно. Тут самое место спросить Кня — зачем же это он такими неуважительными глупостями балуется, — но разве может она решиться на такое — подойти к незнакомому человеку, который и в лицо-то тебя не узнаёт (не узнаёт, как это печально, не узнаёт, по два-три раза на дню здоровается, такой вежливый, прямо страсть!), и признаться в том, что ты гнусно за ним шпионишь. Не станешь же ты из-за этого шум поднимать?! Тем более, что, если покопаться, такими «невинными» шалостями большая часть конторы занимается!
Причем именно в обеденное время. Часам к двенадцати интернет-траффик начинает расти с немереной силой, это значит — мужская часть населения, томясь душевной пустотой, поперлась на порносайты за своими порциями потненького счастья.
У сисадминов о ту пору приступы веселья начинаются, будто бы сами они не люди и порнухой никогда не промышляют. Болтаются во всем этом дерьме, да еще как, ничуть не хуже всех остальных, — Нодельма для прикола пару раз проверяла. Мужики ведь все одинаковые, у них всегда одно на уме. Вот и Фоска журнал цитирует: мужчина думает о сексе, в среднем, конечно, и по очень приблизительным подсчетам, раз в шесть минут. Десять раз в час. Это ж удавиться можно!
Нодельма не считает себя ханжой. В современном мире, особенно в мужском коллективе (вы когда-нибудь встречали девушку-сисадмина?), поневоле начинаешь смотреть на некоторые моменты сквозь пальцы. На матерки, неаккуратность, патологическую инфантильность, бабскую болтливость сильной части населения… На их, господи прости, скотские запахи! И не потому, что очень уж мечтаешь казаться для всех рубахой-парнем, своей в доску, просто надоедает все время вставать в стойку, щетиниться и огрызаться, даже если и про себя. Даже и перед месячными. Куда проще перестать замечать несоответствия нормам поведения, постепенно принимая их, ну да, за норму. А куда деваться?!