Но когда этот подтянутый мужчина в элегантном костюме адвоката встречался лицом к лицу с несправедливостью, все внутри у него сжималось при воспоминании о горьком запахе дыма, разъедавшем глаза. В то время он был еще совсем мальчиком, подростком, росшим без отца. И он устал доказывать всем и каждому, что нисколько не хуже других, у кого есть и отец и мать, состоящие в законном браке. Джерид, конечно же, не мог винить свою несчастную мать в том, что однажды поздним вечером в Додж Сити, штат Канзас, ее изнасиловал человек, которого она даже не запомнила в лицо В конечном итоге, мать Джерида приняла верное решение, родив ребенка и вырастив его в любви и нежности. Сын продолжал оставаться самым близким для нее человеком даже после ее свадьбы с аристократом из Форт-Уэрта и после рождения сводного брата Эндрю, которого Джерид так и не сумел полюбить. Вскоре мать Джерида умерла, тщетно пытаясь спасти сына от беспутной жизни.
Находясь на смертном одре, сраженная холерой, отправившей на тот свет и ее мужа, она крепко сжала в своей хрупкой ладони руку сына, попросив его вернуться на Восток и поступить в колледж. Мать рассказала Джериду о деньгах, заработанных ею шитьем и продажей яиц. Этих денег должно было хватить для поступления в колледж и даже, возможно, для оплаты всего курса обучения. Мать Джерида взяла с сына слово исполнить ее последнюю просьбу, чтобы со спокойным сердцем отойти в мир иной. Ибо жизнь, которую он вел в то время, непременно окончилась бы для него вечными муками в аду.
Похоронив мать, Джерид всерьез задумался над ее последними словами. Он оставил младшего сводного брата Эндрю на попечении убитой горем бабушки и отправился на Восток.
Джерид обладал острым аналитическим умом, он смог заработать стипендию и с честью закончил Гарвардский университет, где изучал право. После окончания университета один из друзей помог ему устроиться на работу в уважаемую адвокатскую контору, принадлежавшую Алистеру Бруксу. Особенно интересовало юношу уголовное право, и он с большим успехом работал в этой сфере десять лет, с тех пор как закончил университет. Но вместе с успехом на Джерида навалились и проблемы, главной из которых оказался брат Эндрю. Мальчик, достигнув юношеского возраста, стал совершенно неуправляемым, бедная старая бабушка уже с трудом справлялась с ним. Незадолго до того, как началась испано-американская война, Джерид помог пристроить брата в армию. Но, побывав на Филиппинах, Эндрю и вовсе возомнил себя героем войны, прекрасно вжившись в свою новую роль. Он стал таким надменным, заносчивым и самодовольным, что Джерид предпочитал не встречаться с братом и оставался в Нью-Йорке. Он редко ездил домой только из-за Эндрю, тот очень раздражал Джерида в последнее время. Джерид проклинал день свадьбы своей матери с Даниэлем Пейджем, а также день рождения своего сводного брата.
Эндрю ничего не знал о прошлом Джерида. Та его жизнь осталась далеко позади, в Канзасе, и не имела ничего общего с жизнью, которую Джерид сотворил для себя сам. Все в Форт-Уэрте знали Джерида, как преуспевающего адвоката из Нью-Йорка, никогда не державшего в руках ничего опаснее чернильной ручки. К счастью для него, вести о его случающихся время от времени столкновениях с противниками по вопросам права не просочились пока в местную газету; Джерид отбивал охоту брать у него интервью у наиболее любопытных репортеров, а состязаться с ним в стрельбе и вовсе никто не решался. В восьмидесятые годы произошел, правда, ряд случаев, к счастью, быстро забытых, когда Джериду пришлось взять в руки оружие. Он и по сей день оставался стрелком, не знающим промаха, и постоянно оттачивал свое мастерство. Но за последние годы Джерид никого не убивал.
Он вспоминал ту безрассудную, беспечную и пустую жизнь, которую вел раньше, и глаза его постепенно сужались. На долю его матери и в самом деле выпало много страданий из-за темной стороны жизни сына, перед смертью несчастной выросшей до устрашающих размеров. Она не знала отца своего ребенка и, должно быть, сильно из-за этого переживала. Джериду тоже хотелось бы узнать хоть что-нибудь о своем отце, но в Додж Сити не нашлось человека, на которого он был бы похож, и кто мог бы пролить хоть какой-нибудь свет на его происхождение. Возможно, отцом Джерида оказался всего лишь пьяный ковбой, перегонявший скот, или солдат, возвращавшийся с войны. Вообще-то, это не столь важно, часто говорил он себе. Но все-таки, ему очень хотелось выяснить для себя этот вопрос.
Адвокат рассеянно смотрел на бескрайнюю ширь лугов, тянувшихся за окном поезда. Его беспокоила новость о девушке, живущей теперь в их доме. Он, Джерид, оплачивал счета бабушки и, конечно же, Эндрю, а значит, его просто обязаны были спросить, в состоянии ли он прокормить еще один рот, прежде чем повесить ему на шею еще и эту девицу. Джерид ничего не знал о нежданной нахлебнице и опасался, что и его родным известно о ней лишь немногим больше. И уж, конечно, идея приютить девушку в их доме пришла в голову Эндрю. Кажется, она доводилась ему какой-то дальней кузиной; Джериду же она являлась и вовсе чужим человеком.
Он хорошо помнил строки из письма бабушки:
…По словам Эндрю, она почувствует себя лучше у нас, чем в Галвестоне, тем более, после столь ужасной трагедии. Она ни за что на свете не хочет туда возвращаться, но ее дядя, похоже, настойчиво зовет девушку к себе, успокаивая ее тем, что город, вроде бы, отстроен заново. Дядя нашел там работу. Со дня той страшной трагедии прошло уже полтора года, но бедняжка боится теперь жить так близко от моря. Боюсь, как бы настойчивость ее дяди не вернула к ней кошмарные воспоминания о том далеком дне…
Джерид размышлял над этими строками из письма и о том, почему же девушка боится возвращаться в Галвестон. В сентябре 1900-го года там произошло страшное по своей силе наводнение. Значит, эта девушка - одна из тех немногих, кому посчастливилось тогда спастись? Джерид припомнил, что в то страшное утро в результате наводнения погибло около пяти тысяч человек. Всего за несколько минут океан поглотил весь этот маленький городок. И потом, бабушка же писала ему, что Эндрю совсем недавно ездил на побережье. Джерид стал понемногу вникать в смысл произошедшего. Он готов был биться об заклад, что эта, так называемая кузина Эндрю окажется, в действительности, всего лишь его новой пассией. И если дело обстоит именно так, как думает Джерид, то он не собирается содержать всех тех девиц, с которыми Эндрю захочет заводить романы. Поселившейся в их доме подруге своего легкомысленного сводного брата Джерид посоветует укладывать вещи, и чем скорее, тем лучше.
Рассеянно глядя на проплывающие за окном зеленые равнины, Джерид мысленно рисовал портрет этой девицы. Зная вкусы своего брата, он ничуть не сомневался, что эта особа окажется хорошенькой, умудренной опытом женщиной. Сердце у нее, скорее всего, из куска льда, а глаза без труда отличают бедного человека от богатого. Чем больше Джерид думал о поселившейся в их доме особе, тем больше злился. Его бабушка, должно быть, совсем выжила из ума, раз позволила такое. Но, насколько помнил Джерид, старушка никогда не лишалась здравомыслия. Скорее всего, Эндрю ее обманывает. Но уж с ним-то, Джеридом, у братца этот номер не пройдет.
Поезд прибыл на станцию назначения поздно вечером. Джерид сошел на платформу, захватив только один саквояж и распорядившись доставить чемодан домой на следующее утро. Несмотря на поздний час, ему удалось найти свободный экипаж и без проблем добраться до дома, расположенного на главной улице города. Именно в этом доме, построенном в викторианском стиле, и жили бабушка Джерида и его сводный брат Эндрю.
Джерид не известил домашних о своем приезде. По его твердому убеждению, иногда можно было позволить себе свалиться, как снег на голову.
Он заметно прихрамывал. Направляясь по обсаженной цветами дорожке к крыльцу дома, Джерид являл собой образец настоящего джентльмена. На темных, волнистых волосах залихватски сидел котелок, а темно-синий, слегка запылившийся в дороге костюм и черные кожаные, ручной работы туфли выглядели просто великолепно