— Это он, — уверенно, так чтобы меня услышал сидящий в броневике эльф, произнёс я и отошёл от машины.
Дюран закрыл дверцу, со скрипом повернул ручку, запирая её, и обернулся ко мне. Я только коротко кивнул. Вместе мы вернулись к магистрату.
— Вы взяли не того, — сходу заявил я. — Настоящий резидент лежит сейчас на задах особняка с дырой в голове. А тот, кто сидит у вас в броневике, лишь носит его внешность.
— Откуда такая уверенность? — встрял Дюран. — Может, именно тот, кого ты убил, носил личину резидента?
— И намеренно подставился под пулю, чтобы все решили, что резидент мёртв? — спросил у него я. — Они шли на прорыв, явно не собираясь гибнуть там все. Зачем цеплять чужую внешность, если пытаешься скрыться, не оставив после себя никого живого? Слишком уж сложный план даже для эльфийской разведки.
— Всё верно, — кивнул мне Монгрен. — Твои слова подтверждают картину произошедшего. Шпионскую сеть не собирались эвакуировать, их должны были уничтожить. На винтокрыле прилетел ликвидатор, и он приступил к своему делу, когда мы начали штурм. Первые трупы в особняке появились прежде, чем наши бойцы вломились туда.
— И кто же он? — спросил я, невольно оглядываясь на броневик. Дюран последовал моему примеру, как и командиры штурмовых групп.
— Весьма неприятная личность, — заявил Монгрен.
Не знаю, хотел он продолжать или же ограничился только короткой фразой, потому что дальше произошло, чего никто не ожидал. Броневик сорвался с места, протаранил стоявшую рядом машину и на полной скорости помчался прочь от особняка. За ним бросились в погоню сразу несколько бойцов, вот только долго она не продлилась. Броневик и не подумал поворачивать к воротам, вместо этого продолжал ехать по прямой, пока не врезался в вековой дуб, росший рядом с декоративной каменной оградой особняка. Взревев мотором, боевая машина попыталась ехать дальше, однако дуб оказался непреодолимым препятствием для неё. Надсадно рыкнув, двигатель заглох.
К броневику подбежали штурмовики. Дверцы распахнулись, внутрь уставились стволы пистолет-пулемётов и самозарядных винтовок. Двое бойцов запрыгнули в салон. Вот только меньше чем через минуту они выволокли оттуда тело водителя броневика, голова бедняги болталась из стороны в сторону. Кто-то весьма профессионально свернул ему шею.
— Теперь дела обстоят ещё хуже, — спокойным, но удивительно мрачным тоном произнёс Монгрен.
И словно чтобы добавить его словам достоверности, по всему урбу взвыли сигналы тревоги.
Интерлюдия VI
Дисциплина в расчёте сверхорудия, нависающего над Марнием, стояла флотская. Ничего удивительного, ведь руководил всем, что касалось боевого применения суперпушки, капитан первого ранга Паскаль Годен. Прежде он занимал должность инспектора береговых батарей, отвечая за морские укрепления не только Розалии, но всего Священного Альянса. Официально он ушёл в отставку по состоянию здоровья, на деле же занялся формированием расчёта для сверхорудия, в который входили только лучшие специалисты. В основном с опытом войны на флоте или в береговой охране.
— Гальванёр, — спокойным тоном произнёс Годен, — будьте любезны, дайте максимальное приближение.
Этот спокойный, уверенный и всегда вежливый голос часто приводил в недоумение нижних чинов и офицеров. Годен всегда обращался на «вы» даже к простым матросам, что многими понималось как слабость и интеллигентское чистоплюйство. Вот только они очень быстро знакомились с железным характером Годена, и оказывались просто ошеломлены.
Рубку управления суперпушкой можно было сравнить с мостиком сверхсовременноголинкора. За несколькими пультами сидели сосредоточенные операторы — все в звании от старшины до принципала — взгляды их упирались в небольшими экраны и шкалы, руки лежали рычагах или метались над целыми россыпями кнопок, отчего они походили на пианистов-виртуозов. Сам Годен стоял позади них на небольшом возвышении, окружённый свитой адъютантов и гражданских специалистов. Среди последних выделялся своим роскошным белым костюмом Руфус Дюкетт.
Присутствие штафирок, которых флотские презирали вдвое больше, нежели сухопутные или небесные вояки, раздражало офицеров, однако никтоне показывал своей неприязни. Все брали пример с предельно вежливого капитана первого ранга.