Глаза обжигали меня со всех сторон, когда Карсон ввел меня внутрь с рукой на пояснице. Тепло его кожи вызывало неприятное жжение, и я не могла удержаться, чтобы не сравнить это прикосновение с Фаустом и его прохладой, которая поначалу потрясла меня. Взглянув на Фауста, он немедленно обошел длинный обеденный стол, разглядывая каждого из мужчин в комнате, но на его лице не отразилось ни намека на эмоции. Он осмотрел их, пока меня усаживали в кресло во главе стола. Я не могла отвлечь от него свое внимание.
Это было странно. В машине мне хотелось оказаться как можно дальше от Меррика и Фауста. Они были врагами, нанятыми моим отцом, скорее всего, против их воли. Там, в машине, враждебность между нами была сильной, но в этой комнате они чувствовались себя моими единственными союзниками. Ситуативные союзники, я полагаю, можно и так сказать.
Мужчины все еще откровенно наблюдали за мной, пока я делала вид, что устраиваюсь поудобнее. Стол был уставлен дорогой посудой из серебра и подобранными в тон фужерами. Там были бокалы для воды, для содовой и шампанского, а также отдельные бокалы для вина и бокалы для более крепких напитков. Вилки и ножи были разложены по обе стороны тарелки — единственный способ поужинать в достатке.
Я чувствовала присутствие Меррика позади себя, и это немного успокоило меня. Карсон обошел стол с другой стороны и сел. В такие моменты я была счастлива, что Карсон так строго следил за соблюдением приличий. Считалось невежливым сидеть рядом со своим супругом или второй половинкой. По крайней мере, приличия были моим спасением сегодня вечером.
— Ты никогда не встречалась с моими коллегами. — Начал Карсон. Он щелкнул пальцами, и молодая женщина в униформе горничной выбежала из дверей кухни с бутылкой вина, затем быстро наполнила его бокал. Он указал на пожилых мужчин слева. — Реджинальд Кейси и его сын Дамеон.
Я посмотрела на мужчину, о котором шла речь. Реджинальд был полным мужчиной с бледной кожей с редеющими рыжеватыми волосами и голубыми глазами, которые, возможно, блестели в молодости. Его лицо, однако, было каменным и сальным. Уродливым. Его сын сидел напротив, справа от меня, и мне было трудно выдержать его взгляд. Отчасти потому, что он был слишком занят, разглядывая мою грудь. Я не сказала ни слова. Я не сказала им, что было приятно познакомиться с ними, и не потрудилась представиться. Карсон бы этого не захотел. Он бы хотел, чтобы я держала рот на замке, пока устраивает шоу. Я старательно сохраняла непроницаемое выражение лица.
— Это Роджер и Майкл Блю и их сыновья Тимоти и Лайл. — Я посмотрела на двух других мужчин постарше. Они были удивительно похожи друг на друга. У обоих были грязно-каштановые волосы, карие глаза и смуглая кожа с морщинками. У того, что слева, были очки в толстой оправе, которые слишком увеличивали его глаза. Он действительно выглядел немного знакомым, хотя я не могла вспомнить его. Их сыновья выглядели похожими, только моложе, поэтому я предположила, что эти четверо были своего рода семьей. Отцы, сыновья и двоюродные братья.
— Полагаю, моя Сиренети не нуждается в представлении, — сказал он сквозь смешок, как будто был исключительно умен. «Моя Сиренити», сказал он. Моя. Вот кем я была для него — объектом.
Серия вежливых смешков мужчин заставила меня неловко поежиться. Не раздумывая, я подняла глаза и встретилась взглядом с Фаустом. Его взгляд прожег дыру в моей плоти. Я могла сказать, что он был на взводе, но не отводил взгляда. Было так много вещей, которые я хотела бы передать только глазами. Я хотела бы сказать ему, чтобы он создал какую-нибудь чрезвычайную ситуацию, чтобы мы могли покинуть это место. Мне не понравилось, как друзья Карсона заставили меня чувствовать себя как выставленную свиньей.
— Ах, как раз вовремя, — сказал Карсон, когда стук модельных туфель заполнил комнату.
Мой взгляд метнулся к пустому месту за столом. Как я это пропустила? Сегодня вечером я была исключительно ненаблюдательна. Я винила в этом непоколебимое внимание моих сбивающих с толку телохранителей. Стук раздался ближе, и когда в комнату вошел Райан Харкер, я чуть не подавилась маленьким глотком воды, который как раз собиралась проглотить. Наши взгляды встретились через всю комнату, и его тонкие губы изогнулись в улыбке. В этих голубых глазах светилось зло, которого я никогда раньше не видела. Внезапно я словно снова оказалась в его кабинете, с его телом, прижатым к моей спине, когда он шептал мне на ухо нечестивые вещи, заставляя чувствовать себя маленькой, беспомощной и никчемной. Дрожь пробежала по моему позвоночнику. Дрожь страха.