Его пальцы начали впиваться в мою руку еще сильнее, чем раньше, и его ногти стали острыми, впиваясь в мою чувствительную к солнцу кожу. Я должна была продолжать улыбаться, притворяясь, что все идеально. Притворялась, что не хочу меняться местами с Шоном каждый божий день.
Когда наше время истекло, охрана увела меня со сцены. Я шла быстро, но все еще послушно, стараясь избегать ненужных прикосновений. Иногда эти парни становились немного неаккуратными, и вот уже двенадцать месяцев мое самообладание было на пределе. Нас с мамой провели по задней части музея, где проходила пресс-конференция, и запихнули в лимузин под вспышки фотокамер, в то время как мой отец остался позировать для фотографий. Я привыкла к этому. Слава. Отсутствие уединения. Большую часть времени я механически повторяла заученные движения, словно лишенная чувств кукла. Моё тело выполняло их, словно по приказу.
Радостные возгласы резко стихли, когда дверца лимузина закрылась. Фальшивая улыбка сползла с моего лица, и я немедленно полезла под сиденье, туда, где меня ждал встроенный холодильник, и быстро опрокинула в себя три здоровых глотка густого, насыщенного вина, которое позаботилась припрятать там ранее. Моя мать просто смотрела отсутствующим взглядом, ее водянисто-зеленые глаза были такими же мертвыми, как моя душа. Сладкое блаженство разлилось по моим венам. Я откинула голову на подголовник, сбросив туфли на каблуках, и закрыла глаза.
— Тебе повезло, что твой отец не может видеть тебя прямо сейчас.
— Он не мой отец. — Резко открыв глаза, я уставилась на мать. — Ты позаботилась об этом. — Это был удар ниже пояса, но она того заслуживала. Может быть, с моей стороны было неправильно винить ее. Может быть, было глупо злиться на тот факт, что я была жива. Если бы у нее никогда не было этого романа, меня бы сейчас не существовало.
— У меня сейчас нет на это сил, Сиренити. — Она ущипнула себя за переносицу ухоженными пальцами, закрыв глаза. Вот так просто я перестала ощущать гнетущую тяжесть ее неуместного осуждения.
— Никто не просил тебя говорить, мама. — Усмехнулась я, делая еще два глотка сладкого красного вина, прежде чем снова закрыть глаза. Я хотела пить. Так чертовски хотелось пить, что в горле пересохло, как будто я пожевала ватные шарики. Я знала, что мне нужно что-то еще, кроме этого вина. Я знала это, но не обращала на это внимания.
Я не понимала, почему она была такой стервой, когда мы были одни. Мне было двадцать четыре года, черт возьми. Я могла бы напиться до смерти, если бы захотела, и никто не смог бы меня остановить. Иногда я думала, что это был бы лучший способ уйти из жизни. По крайней мере, я могла бы контролировать себя.
Но это была лишь очередная ложь, которую я себе внушала. Я не могла напиться. Не то чтобы у меня было много практики. Ещё двенадцать месяцев назад я была хорошей девочкой с отличными оценками, красивым парнем и множеством друзей. Это была совсем другая жизнь.
Это было всего лишь смутное мгновение ока, прежде чем мы подъехали к фасаду нашего особняка. Высокие черные ворота были окружены кирпичом и кустарником, за которыми возвышалось чудовище с белой колонной. Райан Харкер старался изо всех сил, и это было трогательно. Он был такого высокого мнения о себе, но для меня это было просто безвкусицей и убожеством. Я всегда ненавидела этот дом, даже до всех тех плохих дней. Иногда мы с Шоном притворялись, что живем в Белом доме. Мы бегали по ухоженным лужайкам, безжалостно смеясь и поддразнивая друг друга, в то время как наша охрана отчаянно пыталась загнать нас обратно внутрь. Столько воспоминаний хранило это место… Но не все из них были счастливыми.
По всей территории были разбросаны высокие фонари стадиона, оснащенные яркими ультрафиолетовыми лампочками, которые включались каждый вечер в половине седьмого. Мой отец сделал их из закрученных декоративных столбов из кованого железа, чтобы сделать их более привлекательными для компании и средств массовой информации, но я не могла избавиться от ощущения, что застряла в какой-то тюрьме. За всю историю основания города не было ни одного нападения вампиров. По моему мнению, он был просто придурком.
Я не стала ждать, пока водитель откроет мне дверь. Я выскочила и помчалась к дому прежде, чем он успел выйти из машины. Меня так достало, что меня возили повсюду и наблюдали за каждым мгновением моей жизни, что у меня никогда не было возможности побыть одной. Я попыталась забраться внутрь до того, как кто-нибудь последует за мной, но в ту секунду, как я открыла входную дверь, то врезалась в твердое тело.