— Сенатор Харкер все это время знал?
Я фыркнула.
— Ты думаешь, у меня эти шрамы, потому что я неуклюжая?
Мой риторический вопрос был встречен тишиной, и я чувствовала, как их скрытые взгляды блуждают по моей обнаженной коже. В резком красном свете маленькие шрамы, которые обычно были скрыты умело наложенным макияжем и одеждой, бросались в глаза и слегка отливали серебром. Я чувствовала осуждение в этих взглядах, и мне это не нравилось.
— Сенатор Харкер — твой биологический отец?
— Нет.
Тишина. Я сказала им правду. Они ничего не могли реально сделать. Если они убьют меня, по крайней мере, я смогу умереть, не делая самой трудной части. Но если бы они отпустили меня, была вероятность, что я смогла бы инсценировать свою смерть и покинуть город так, чтобы Райан или Карсон никогда не узнали. Я не хотела слишком задумываться над этой фантазией, потому что даже я могла сказать, насколько она притянута за уши.
Я стояла там, прикованная к стене, и смотрела на своих похитителей. Я ждала, когда они придут к решению, но, судя по всему, они были в таком же замешательстве, как и я. Тот, что справа, постоянно сжимал и разгибал пальцы, в то время как двое других стояли неподвижно.
— Я не уверена, какого черта вам вообще нужно, и я могу обещать, что, скорее всего, ничего не знаю, но это не тот способ, которым вы получите ответы.
Они по-прежнему ничего не говорили. Они просто смотрели на меня, казалось, целую вечность, пока мои запястья и лодыжки не начали неметь. Я закончила говорить. Они могли либо сделать это цивилизованным способом, либо убить меня и покончить с этой пыткой раз и навсегда. Мои глаза начали терять фокус, когда свет снова погас, и когда до меня донесся порыв ветра, я поняла, что мужчины ушли.
ГЛАВА 9
Я шел рядом с сенатором Райаном Харкером, не сводя с него глаз. Он и его окружение спустились по ступеням здания капитолия, где столпилось множество репортеров с уже включенными камерами.
Я не спускал глаз с сенатора внутри здания, отмечая микровыражения, которые другие могли не уловить. Я отслеживал интонации его голоса, когда он беседовал с членами сената или эмиссарами из других округов. Смотрительница округа Сол, Эстель Найтингейл, присутствовала сегодня на переговорах, и от меня не ускользнуло отвращение, мелькнувшее в глазах Харкера, когда он притворялся вежливым. Он улыбался ведьме, его глаза искрились на поверхности, но у меня был шанс заглянуть под это.
Когда я вспоминал ту ночь в поместье Карсона Бэджли, у меня начинали скрипеть зубы. Каждую минуту с тех пор, как дочь сенатора сбежала из поместья, я боролся между желанием продолжать этот фарс и превращением костей Карсона в пыль. Это было нелегко, но происходили вещи поважнее. Я должен был разыграть все правильно, если бы у нас был хоть малейший шанс найти тюрьмы.
Вот уже почти десять лет мы искали местонахождение четырех изоляторов, созданных человеческими фракциями и их донорами. Человеческие кварталы с каждым годом становились все плотнее и р
радикальнее. Сначала это были просто несколько религиозных фанатиков, утверждавших, что дарклинги были демонами, пришедшими сюда, чтобы стереть человечество с лица земли. Мы слишком легко отмахнулись от угрозы, потому что в течение десятилетия их риторика распространялась, и вскоре к власти пришли такие люди, как сенатор Харкер, и подлили масла в этот огонь.
Женщины-дарклинги пропадали без вести. Казалось, что по крайней мере две женщины каждый месяц не возвращались домой. Человеческая полиция ничем не помогла и отмахнулась от исчезновений, назвав их взбалмошными дарклингами, решившими покинуть город. Им было наплевать на характер исчезновений и на то, как внезапно они пропали.
Внутренняя разведка сообщила нам, что эти женщины были специально выбраны мишенью. Обычно это полукровки-дарклинги в возрасте от семнадцати до двадцати восьми лет, или, по крайней мере, их нынешнего возраста. Расы были разными, но в основном это были полукровки. Последней в череде исчезновений оказалась женщина по имени Локсли Ноктюрн, сводная сестра Атласа Ноктюрна. Они допустили ошибку в этом конкретном выборе, поскольку у Атласа уже были разногласия с человеком-сенатором, который, как говорят, несет ответственность за исчезновения.
Я стоял позади Харкера, когда он улыбался и махал в камеры. Массам он казался невозмутимым, лощеным и очаровательным. Я никогда не понимал, как люди могут быть такими непостоянными. Солнце светило прямо на нас, отражаясь от белых мраморных ступеней исторического здания, и мои глаза горели, даже за этими темными очками. Действие зелья начинало убывать, и я знал, что мне нужно выпить еще немного до конца дня. Я посмотрел направо и понял, что Фауст уже смотрит на меня. Маленькие капельки пота стекали по его шее, и он переминался с ноги на ногу, скрипя зубами. Зелье Бастиана было сильным, на вкус как мусор, и каждый раз вызывало у меня рвоту, но я был благодарен за это. Иначе мы не смогли бы продолжать эту игру. Но если бы сенатору потребовалось еще немного времени, чтобы угодить своим последователям, был бы очень реальный шанс, что наша кожа начала бы дымиться.