Мы мчались сквозь деревья. Дикие земли, окружавшие городкрепость, были густыми, затененными и окутанными плотным туманом. Вдалеке послышались завывания, и мы последовали за их припевом. На границе с территорией Кровавой Луны произошла стычка с волками стаи Красного дерева очень близко к стенам. Я надеялся, что сегодня вечером нам не придется иметь дело со стычкой между стаями, потому что у меня просто не было на это сил.
Через двадцать минут я почувствовал запах волков. Мы остановились на небольшой поляне, окруженной высокими деревьями, сквозь которые пробивались маленькие полоски лунного света. Я слышал топот лап по утрамбованной земле и тяжелое, мелодичное дыхание волков на бегу. Я взглянул на Атласа, и он встретился со мной взглядом, сжав губы в тонкую линию. Ни один волосок не выбился из прически, и его костюм был в безупречной форме, даже после нашего безумного похода сюда. Сегодня вечером его глаза горели, а в очертаниях челюсти была жесткость, которая мне не понравилась. Обычно я был здесь сварливым ублюдком, но мог сказать, что все это дерьмо тяготило его. Я также мог сказать, что ему не терпелось вернуться к Сиренити. Его привязанность к маленькой дампирше становилась все более очевидной с каждым днем.
Несколько мгновений спустя чуть более десяти волков-оборотней вышли из листвы, бесшумно продвигаясь вперед. Вы всегда могли отличить оборотней от диких животных, в основном по тому, как они двигались. В их неподвижности и ясности взгляда все еще было что-то определенно человеческое. Было время, столетия назад, когда мы были смертельными врагами. Я даже не мог сосчитать по пальцам одной руки количество сражений, в которых участвовал против волчьих стай по всему миру. Но не сейчас. Мы пришли к перемирию, когда люди восстали против нас. У дарклингов не было выбора, кроме как забыть о наших разногласиях и выступить вместе против общего врага.
Оборотни остались в волчьей форме, за исключением двоих мужчин. Они вышли из-за деревьев совершенно голыми. Оба они были почти семи футов ростом и сложены как танки. Август был справа, а его двоюродный брат и правая рука Гарет — слева. Гарет слегка отстал, когда Август приблизился. Объективно, на него стоило посмотреть. Я был не из тех, кто стесняется признать красоту другого мужчины. Он был массивным, с загорелой кожей, украшенной серебристыми боевыми шрамами, которые напомнили мне многие из тех, что я видел на коже Сиренити. Некоторые раны были слишком глубокими, чтобы их можно было залечить. Его волосы спускались чуть ниже плеч темно-золотистыми волнами, которые гармонировали с его густой бородой, а глаза были золотистыми, мерцающими в ярком лунном свете. В Августе не было ничего человеческого.
— У вас в городе есть волки? — Спросил Атлас, не утруждая себя любезностями.
Август скрестил свои массивные руки на груди, ни в малейшей степени не заботясь о том, что у него голая задница. Волки были дикими существами, и человеческие чувства для них ничего не значили.
— Только разведчики, но они пока держатся на крышах. — Его голос был таким низким, что звучал как рычание, даже в его человеческом обличье. Не было никаких сомнений в том, что он был альфой.
Атлас кивнул.
— Хорошо. Я хотел бы принести свои извинения за щенков, которые были убиты в центре города, — искренне сказал он. У меня внутри все сжалось при одном воспоминании об этом и чувстве беспомощности оттого, что меня заставили наблюдать за происходящим. — Мне жаль, что мы не смогли вмешаться.
Август моргнул, и на мгновение я подумал, что все пойдет наперекосяк. Но вместо этого он коротко кивнул и сказал:
— Ценю.
Я откашлялся, делая шаг вперед, и наблюдал, как Август обратил свое пристальное внимание на меня и спросил, прежде чем я смог заговорить:
— Девушка. Ты… вытянул из нее какую-нибудь информацию? — Он усмехнулся, произнося слово вытянул. Мы все знали, как готовы вести себя, чтобы получить ответы. Однако в его взгляде не было осуждения.
Я заговорил первым, Атласа не волновало, что технически я был его заместителем, а не лидером ковена.
— Не так много, как мы надеялись. Она ничего не знает об этих объектах, и пока я не обнаружил ничего, кроме правды. — Глаза Августа потемнели, когда я добавил: — Но могут быть и другие способы, которыми мы сможем использовать ее в наших интересах.