Я ненавидела просить. Ненавидела тешить его хрупкое эго и притворяться слабее. Но то, как его пальцы сжимали мои длинные волосы, теребя кожу головы, было ярким напоминанием о том, на что он был способен. Я ни в коем случае не была бойцом. У меня был рот, и я почти уверена, что смогу постоять за себя, если речь пойдет о жизни или смерти, но драться на кулаках не было моей сильной стороной. Защищенным дочерям политиков не было смысла драться, и у моей матери случилась бы аневризма, если бы она увидела меня в чем-то меньшем, чем туфли на каблуках и жемчуга. Чем больше я отрицала свою истинную природу и отказывала своему телу в том, в чем оно нуждалось, чтобы стать сильным, тем более беззащитной я становилась и перед Карсоном, и перед моим отцом.
— В следующий раз следи за своим гребаным тоном, Серенити. Ты хорошо трахаешься, но это не защитит тебя вечно. — Кончики его пальцев пробежались по моей руке. Прижавшись носом к моей шее, он глубоко вдохнул, отчего мой рот наполнился слюной. — Знаешь, когданибудь это милое личико изменится. Когда-нибудь у меня не будет повода следить за тем, чтобы все оставалось красивым.
Эти слова гремели в моем мозгу и оседали в кишках, как яд. Когданибудь это милое личико изменится. Так и будет, он был прав, но в этом не было необходимости. Я могла бы оставаться в этом возрасте вечно, если бы отдалась монстру. Я могла бы это сделать. Я могла бы подождать, пока мои отец и Карсон состарятся, зачахнут и умрут. Было бы так легко впиться зубами в его нежную яремную вену. Один только вкус был бы…
Отпустив мои волосы, Карсон подтолкнул меня вперед, но я ухватилась за половинку стены рядом с душем. В комнате теперь было душно от пара. Пот выступил бисеринками на моей обнаженной плоти. Я чувствовала его запах на себе, чувствовала его повсюду. Его сперма все еще стекала по моим бедрам, и мне нужно было избавиться от нее. Мне нужно было быть чистой.
— Не забудь — сказал он, направляясь к двери и поправляя галстук. — Я заберу тебя после занятий в пятницу. У нас запланирован ужин с коллегами в семь. Я пришлю платье завтра утром. Распусти волосы.
Я стиснула зубы, прикусив язык, чтобы сдержать «ни хрена себе», которое мне хотелось бросить в него. Карсону нравилось диктовать, что мне надевать и как выглядеть, особенно перед теми, кого он считал важными — своими коллегами. Люди, которые думали, что они управляют Нок-Сити. Он хотел выставить меня напоказ, как трофей. Иногда я проклинала свою внешность. Иногда я ненавидела себя за это.
Я коротко кивнула ему, не утруждая устным ответом. На мгновение он посмотрел на меня так, словно собирался отчитать за неуважение, но зазвонил его телефон. Буквально звонок спас меня. В последний раз окинул взглядом моё тело, от которого я почувствовала себя жирной, Карсон вышел из комнаты, громко захлопнув дверь.
Рыдание сорвалось с моих губ в тот момент, когда он ушел, и я практически бросилась в душ. Я не стала сразу заморачиваться с волосами или мытьем тела. Я не могла перестать плакать. Я не плакала уже несколько дней, и казалось, что все чувства готовы выплеснуться наружу в один момент. Я посмотрела вниз, и по моим пальцам потекла красная струйка, стекая по бледной коже и закручиваясь вокруг стока. В эти дни мои слезы были красными, с того самого дня, когда двенадцать месяцев назад проснулся монстр. Я плакала кровью, и это только усиливало мои слезы.
Я просидела под душем сорок пять минут, даже не заботясь о том, что вода давно остыла. Это не имело значения. Я едва это чувствовала. Мне нужно было избавиться от этих чувств прямо сейчас. Мне нужно было выплеснуть их все туда, где никто не смог бы увидеть мой позор, потому что, когда я снова столкнусь с миром, моя маска не спадет. Я бы сделала это. Я бы сделала это ради нее.
ГЛАВА 2
ЗА завтраком на следующее утро мама была молчалива. Она едва подняла глаза, когда я вошла на кухню. Ее завтрак из тостов и яиц остывал на нетронутой тарелке, но она энергично прихлебывала черный кофе. Каким-то образом я поняла, что это был не просто кофе.
Я резко остановилась при виде незнакомого мужчины. Он отошел от стола к окну, сложив руки перед собой. На нем был строгий черный костюм, черный галстук и наушник в одном ухе. Это была стандартная форма охранника, но его лицо было незнакомым. Я знала каждого сотрудника службы безопасности моего отца, но не этого.
— Новый головорез? — спросила у своей матери.